Старшеклассник без клана. Апелляция кибер аутсайдера 4
Шрифт:
— Хренасе, ты грамотный стал. Специально словарь читаешь, чтобы удивлять умными словами?
— Даже предвзятость государственного обвинения и суда очень часто ничего не могут сделать честному человеку, который полностью прав в конкретной ситуации. По крайней мере, здесь, в федерации: система сдержек и противовесов.
— Уфф. В принципе, мозгами согласна, — порывисто вздыхает латиноамериканка. — Но эмоции — штука такая, всё равно тревожно и страшно.
— Статистика говорит, девяносто с лишним процентов за успех, —
За кадром остаётся тот факт, что я сейчас ускоренно листаю открытые источники и беру информацию прямо оттуда плюс, слава яйцам, текущий момент очень хорошо освещён в памяти Вити Седькова.
Такое впечатление, что он и его отец буквально половину жизни готовились зачем-то отбиваться в судах и прочих органах юстиции именно в таких вот ситуациях. Они что, собирались косить якудзу пачками, предварительно спровоцировав нападение на себя?
Представляю эту картину — и непроизвольно становится смешно.
Порывшись в этой самой памяти по второму разу, проверив для чёткости данные первых попавшихся судов и городской прокуратуры (слава моему виртуальному импланту, которого нет в природе — но который вдруг почему-то работает), прихожу к выводу, что даже при противодействии мне государственного обвинения (того самого дедушки семидесяти девяти лет от роду) опасаться нечего.
Могут попугать, могут попытаться потрепать нервы — но в процессуальных рамках с их стороны речь может идти только о беспределе, если проблемы достанутся мне, а не нападавшим. А на беспредел я, кажется, уже без кого-либо и сам знаю, чем ответить.
Есть же твёрдая уверенность? Когда вроде бы и формальных оснований немного, но ты очень чётко знаешь: будет именно так, а не иначе?
Вот сейчас во мне полноводной рекой разливается именно она. Одна из второстепенных вкладок солидного приложения, кстати, прямо утверждает: это — следствие каких-то фоновых обработок информации тем самым медицинским расширением, которое у меня только сегодня начало стрелять.
Оказывается, и в бытии модификантом тоже есть свои плюсы.
— Статистика говорит, девяносто с лишним процентов за успех, — Седьков выдал спич с донельзя довольной рожей, с окрылённым и счастливым взглядом и непрошибаемой уверенностью первого кирпича, который положили на дно ямы, залитой бетоном под фундамент.
Или ослика, который увидел морковку в яслях для кормления.
Она, естественно, не сдержалась:
— Бл*.
— Чё? — одноклассник чуть свысока и по-прежнему жизнерадостно покосился на неё, наклоняя голову к плечу.
— Повторюсь, но лучше не скажешь. Невежество рождает необычайную смелость в суждениях, — она поёжилась. — Знаешь, я это распечатаю на наклейке и на твой рюкзак налеплю: пусть будет девиз!
— А-га-га-га-га, — неподдельная эйфория Седькова (возникшая у него, видимо, после неких их взаимных и занимательных упражнений
— А ведь это эндогенные процессы, не нейрокоррекция, — серьёзно заметила Айя в ответ на вопросительный взгляд одноглазой.
Та тоже видимо встревожилась — наверняка из-за непоняток со старшими внутри своей семьи (тут как раз было понятно: обещала одно, а по факту иное).
— Он нормальный? — Тераяма не была склонна к юмору ни в каком приближении. — Не то чтобы я очень нервничала — мы с вами случайные люди — но такая вот его реакция НОРМАЛЬНА?
Параллельно японка незаметно указала взглядом на один из столов в углу большого холла, где, судя по виртуальной эмблеме над столешницей, расположились представители прокуратуры.
— Как тебе сказать. Норма — штука индивидуальная, — честно ответила Мартинес. — Именно в таких ситуациях раньше его не наблюдала, но как правило он адекватен. Почти всегда.
— А в каких случаях нет? — японка не стала сдерживать любопытство.
— Когда переизбыток кое-каких гормонов, — Айя покосилась на ширинку одноклассника. — Но сейчас об этом речь не идёт, заявляю абсолютно компетентно и со всей ответственностью. Так что, наверное, адекватен.
— А-га-га-га-га, — на этой фразе Рыжий поймал ещё одну смешинку. — А-га-га-га-га!.. — покраснев от нахлынувшей бурным потоком радости, он громко шмыгнул носом и вытер слёзы рукавом. — Завязывай! Сейчас серьёзное мероприятие! Мне тоже нужно быть серьёзным!
— Что с ним? — абсолютно спокойно поинтересовалась Тераяма.
— Да хер его знает. Бля, Седьков. Это у тебя посттравматический шок? — неожиданно осенило её.
Может, и правда пора начинать беспокоиться?
— Не-а, я в адеквате. — Продолжая давиться смехом, родил в два приёма Виктор. — Ну реально ситуация смешная! Вернее, не сама ситуация, конечно, а твои слова. А я ещё вспомнил… И-хи-хи-хи-хи…
— Как есть идиот. — Грустно и серьёзно заключила вслух младшая Эскобар. — Даже неудобно тебя вырывать из грёз твоих иллюзий. Если отправишься на луну — передачи слать не буду.
Она только что поняла, что товарищ, пролистав наскоро какую-то информашку (благодаря новым способностям и тренингу от Миру), на основании статистической закономерности уверился в неизбежном торжестве справедливости.
Как следствие — успокоился, расслабился плюс на него навалился откат после стресса. Её личное предчувствие твёрдо подсказывало, что этот труп за спиной Рыжего был первым в жизни.
И ведь не скажешь ему сейчас, что общая статистика конкретно к данному кейсу неприменима от слова совсем: ни при каких разборках раньше ни титульным, ни дворнягам никогда не приходилось делить бессмертие.