Старт
Шрифт:
— На прошлой неделе было девять, — заметил бармен.
— К концу месяца нужно будет сократить до двух, — вздохнул чемпион, — если, конечно, разрешат после контрольного осмотра.
— Разрешат. Вам ведь с каждым днем лучше, я же вижу. И в конце концов вы вообще о них забудете.
Продан Петров взглянул на него и улыбнулся:
— Пока Грациани жив, этот одиннадцатиметровый будет сниться ему по ночам.
— С чего это вам вдруг в голову пришло?
— Да так, пришло.
Тем временем Гецо надоело барахтаться
— А я еще ничего, а? Что скажешь?
Чемпион посмотрел на него. «Напористая, волосатая, дикая, мокрая диспропорция». Чемпион улыбнулся — ему понравилась сочиненная им фраза.
— Вот ты смеешься, а я… Слушай, а давай померимся силами? По-матросски? — Гецо мгновенно устроился напротив чемпиона. — Ну, победишь ты меня, что из того? Победил меня сам Продан Петров! Не кто-нибудь, а сам чемпион! Давай попробуем!
Продолжая улыбаться, чемпион покачал головой.
— Послушай, будь человеком, ну что тебе — жалко? Мы ведь не всерьез, в шутку, просто чтобы я мог сказать, что боролся с самим Проданом Петровым. Ну очень тебя прошу!
— Не гожусь я теперь на такое, — вздохнул чемпион.
— Да ведь говорю же тебе: просто так, в шутку! С Проданом Петровым, не с кем-нибудь, силами помериться! Понимаешь?
Чемпион глубоко вздохнул и поставил локоть на стол. Гецо схватил его руку и приподнялся. Глаза его заблестели, рот раскрылся.
В этот момент Делчо вылез из бассейна и стал вытираться большим полотенцем.
— Дядя Гецо! — сказал он и кашлянул.
— Продан! — крикнул бармен из-за стойки бара. — Что вы делаете?
— Ничего, Николай, мы ведь тихонько, в шутку… — И вдруг чемпион почувствовал, как от человека, сидящего напротив, повеяло желанием жить на дармовщину, действовать исподтишка, пахнуло местью, ненавистью, завистью без повода, убийством.
И еще много важных и страшных слов пронеслось в голове легендарного в прошлом штангиста, пока его рука медленно отклонялась назад и вскоре оказалась плотно прижатой к поверхности стола.
Гецо выпрямился — его сопение вдруг перешло в чудовищный вопль. Он отпустил руку чемпиона и вскочил с такой прытью, что повалил стул.
— Вы видели?! — Он ревел от восторга. — Делчо, ты где? Ты видел? Ты же видел, что было, а? — Он повернулся к бармену. — И ты видел! И тот, другой! Где он, как его там?
— Не беспокойся, все видели, — тихо сказал чемпион. — Да ведь и я сам подтвержу, что ты меня победил.
— Эх, черт подери! Слыхали? — Гецо потряс кулаком в воздухе. — Будь у меня деньги, я бы взял номер в гостинице! Да мы… И мы ведь не… А, Делчо? Что нос повесил? Видал, как я… Эге-ге…
— Я могу дать тебе денег, — сказал чемпион. — Мне они не нужны. Почти не на что их тратить.
— Но…
— Николай, дай ему пятьдесят левов.
— Ну… Дай, раз у тебя есть… Я всегда возвращаю, чтоб ты знал!
— Отдашь, когда сможешь.
Бармен положил пятьдесят левов на стойку. Гецо двумя мокрыми пальцами взял деньги.
— Прошу вас одеться, — холодно сказал Валю. — У нас сейчас начнется обеденный перерыв.
Купальщики послушно двинулись к раздевалке.
Чемпион взглянул на бармена, и тот вынес из маленькой комнатки за стойкой два костыля. Продан Петров с трудом поднялся и, опираясь на костыли, медленно пошел по безлюдному коридору. Его правая нога была в гипсе — от щиколотки до бедра.
— О-о! — воскликнул Гецо, причесываясь пластмассовой расческой. — Бедняга… Что же ты мне раньше не сказал, а? Что-то я слыхал о тебе, вроде операции какие-то, колено, что ли… Ай-яй-яй! Дорого же тебе обходятся эти твои высокие награды, знаешь ли…
— Знаю, — ответил чемпион и, не оглядываясь, пошел дальше по коридору.
Он с трудом добрался до лифта, а потом и до своего номера. Теперь, чтобы одеться к обеду, ему предстояло затратить столько же сил, сколько в свое время для завоевания титула чемпиона Балканского полуострова.
Когда, одеваясь, он думал об этом, в дверь кто-то тихонько постучал.
— Входите, открыто, — сказал чемпион.
В дверях показался Делчо. В руках он держал раскрытый блокнот и авторучку.
— Товарищ Петров, извините меня, я… хочу попросить у вас автограф. Я… — Делчо запнулся.
Чемпион взял блокнот и ручку. Подумал, потом спросил:
— Кто ты, Делчо?
— Да так, один из многих. Студент, агрономию изучаю. Здесь на практике, вместе с этим… А вообще-то я играю в футбол… в команде «Академик»…
«Один из многих» — это все, что услышал чемпион. Он смотрел мимо юноши — в яркую неповторимую даль своей молодости, когда дух его ломал железную оболочку тела, движимый стремлением вызвать сладкое и гордое волнение у «многих», чьи глаза загорались при виде болгарского флага, вздымающегося под звуки гимна выше всех.
Он написал:
«Делчо, будь всегда одним из многих, каким себя чувствую и я, ведь нас остается все меньше. Сандански, май, 1984. Твой Продан».
Он вернул Делчо блокнот и молча проводил его взглядом.
Перевела Татьяна Прокопьева.
И в жизни есть третий раунд
Однажды я оказался в Будапеште. Сначала мы ходили группой, но потом — не знаю уж, как это случилось, — потихоньку все потеряли друг друга из виду. Один туда, другой сюда, и каждый отправился куда ему хотелось.
Кто вдвоем, кто втроем, а я и еще четверо таких же — поодиночке. Подмигнули друг другу и сговорились — в восемь вечера перед гостиницей.