Стартап

Пырков Михаил

Поймав оценивающий взгляд Зиновьева, профессор сказал:

– Это – лаборатория теоретики.

– А сотрудники где?

– Я их выгнал в практическую, чтоб не мешали.

И махнул рукой в сторону подвала.

– Впрочем, это не важно. Вы знаете…

Беседу надо было брать под контроль.

– Профессор! Простите, что снова Вас перебиваю, но, во-первых, давайте присядем, а во-вторых, я – Ваш гость, не будем торопиться, я от Вас никуда не убегу.

– Ах, да, извините, я излишне

взволнован.

Жилин усадил посетителя за стол, побежал к двери, крикнул в коридор: «Машенька! Свари нам кофе, пожалуйста!», и сел напротив.

– Ну-с, приступим.

Профессор выдохнул, взял себя в руки, и заговорил более спокойно.

– Так вот: интересующей нас и, как я понимаю, вас, темой в своё время плотно занимался Борис Иосифович Горелик. Он ведь был одним из моих оппонентов на защите кандидатской…

Капитан подумал: «Горелик? Уже интересно», открыл принесённую с собой увесистую папку, глянул на первый лист, удостоверился, что не ошибся, и продолжил внимательно слушать профессора. Тот опять потерял контроль над собой и начал говорить быстрее.

– Тему закрыл учёный совет Академии Наук, а Борис Иосифович поработал у нас ещё некоторое время и уехал в Израиль. Обиделся. После его увольнения мы обнаружили, что все его индивидуальные наработки куда-то делись. Нет, то, что делали в группе – всё на месте, а его персональные буквально испарились. Мы, конечно, сделали оргвыводы, и с тех пор храним и обрабатываем информацию несколько по-другому.

Зиновьев кивнул головой в сторону древнего компьютера:

– Для этого и держите вон тот антиквариат?

Профессор обернулся в сторону взмаха головы, усмехнулся и ответил:

– Не только. Для меня он – ностальгия, для молодых – наказание.

Тут в дверь постучали, и без приглашения вошла великовозрастная девушка с подносом и в белом халате. Впрочем, они все там были в белых халатах, кроме капитана.

– Это Машенька, наш МНС.

(Да,– подумал Женечка. – В каждом уважающем себя заведении есть такая Машенька-Катенька-Зиночка-Раечка. Но эту держат не для секса, им тут не до траха. А я б ей…)

Женщина внимательно посмотрела на капитана, как-будто прочитав его мысли, поставила на стол две кружки, сахарницу и вышла, виляя бёдрами. Зиновьев задумчиво следил за походкой: надо бы узнать номерок телефона…

Жилин перехватил взгляд посетителя и сказал:

– У Машеньки очень серьёзные проблемы в личной жизни – мужики бегут от неё, как тараканы от кипятка. Не советую.

– А Вам, профессор, палец в рот не клади. Всё видите!

Оба рассмеялись. Официоз был преодолён, можно было начинать работу.

– Я продолжу. Несколько лет назад мы решили снова поднять тему эффекта Паиса, но снова зашли в тупик. И тут выясняется,

что этой темой уже три года занимаются в Америке!

Профессор достал из кармана пачку, вытащил оттуда сигарету и стал нервно мять её пальцами. Зиновьев удивлённо смотрел на собеседника – пепельниц он здесь не заметил, да и табаком не пахло.

– Кто-то из коллег раскопал сведения, что несколько лет назад заявляли о стартапе, основанном на данной теме, но стартап этот как сквозь землю провалился. Мы решили, что его взяли под крыло ваши заморские оппоненты. И тут снова появляется информация о нём!

Сигарета в пальцах Жилина сломалась, он с сожалением посмотрел на неё, и выбросил останки в корзину для бумаг.

– Вы попали в точку, профессор, их разработкой заинтересовался Пентагон. Наши оппоненты – из другого ведомства, но Пентагон нам, безусловно, тоже интересен. Впрочем, тему они всё-таки закрыли.

Учёный вскочил, забегал по залу и почти закричал:

– Да, закрыли! Но ведь чем-то они три года занимались?! Ведь есть какие-то результаты, хотя бы и отрицательные! Ведь что-то они сделали?

– Вы опять угадали. Они даже собрали экспериментальную установку.

Профессор остановился как вкопанный и широко открытыми глазами глядел на капитана.

– Откуда Вы знаете? Впрочем, я опять забыл, из какой Вы конторы.

– Да, наша контора должна всё знать, как тот киножурнал.

Жилин бухнулся на стул, снова ухватил собеседника за рукав и горячо заговорил:

– Голубчик! Не томите! Вы же не просто подразнить меня пришли? Что у Вас есть?

– У меня есть полное описание и даже чертежи этой установки.

– Показывайте! Показывайте! Показывайте!!!

Учёный буквально кипел и был готов оторвать деталь пиджака собеседника. Зиновьев аккуратно высвободился из хватки и заявил:

– Безусловно покажу, профессор, но, для начала, два вопроса.

– Конечно! Задавайте. Если Вы о гостайне, так мы все тут…

– Это мне известно. Первый вопрос: проектом руководил некто Питер Горелик…

– Петька?!

– …а в штате состоял его однофамилец по имени Борух. Кто они?

Жилин усмехнулся.

– Борис Иосифович поменял-таки имя. А Питер – это его сын, Петька, Пётр.

– Как-то странно: сын Бориса-Боруха – и Пётр.

– Дело в том, что его жена почему-то была уверена, что бытовой антисемитизм из анекдотов перейдёт в погромы, и заявила мужу: «Или у сына будет русское имя, или ты его никогда не увидишь!» У неё была очень тяжёлая беременность, врачи еле спасли мальчика, и детей у неё больше быть не могло. Впрочем, бьют по морде, а не по паспорту… Зачем Вам это?

– Для понимания ситуации. Это и был второй вопрос.