Стартовая площадка – Земля
Шрифт:
Затем хмуро наблюдаю, как непринуждённо Антон берёт на себя функции распорядителя и рассаживает всех в одном месте. Обращается с приглашением ко мне, только вот меня угораздило бросить взгляд на экран. И сейчас столбенею по-настоящему.
Через секунду заторможенно поворачиваюсь к большому экрану. На меня, на всех нас с лёгкой улыбкой смотрит ОН. Собственной персоной. Хоть и виртуально, нас почтил своим присутствием человек, которого не только наша страна, а весь мир знает в лицо и по имени.
Сглатываю. К стыду своему, приходится унимать приступ совершенно несвойственного мне верноподданнического восторга.
— Виктор, пожалуйста, присаживайтесь, —
Зато заставляет прийти в себя голос Президента:
— Занимайте своё место, Виктор, а то я вас и не вижу.
Бушуев под смешок Президента делает мне глаза. Иду на отведённое место, удивляясь самому себе. Что за ступор на меня напал? Никогда такого не было и вдруг! Искин, выручай!
После краткого замешательства от нетипичной задачи искин с пробуксовкой предлагает идти от противного и даёт навскидку несколько вариантов:
1. Спеть хором «Боже, царя храни!»;
2. Опять же пропеть «К нам приехал, к нам приехал Владимр Владимрыч дорогой!»;
3. Очередное певческое упражнение, но уже в виде российского гимна;
4. Любой из вариантов сопроводить бурными, продолжительными аплодисментами и восторженными выкриками.
Удаётся! Не полностью, однако сажусь и разворачиваюсь лицом к видеокамере — Антон удачно расположил её так, что изображение Президента на видеодоске находится сразу за ним, не придётся смотреть в сторону, — уже подавляя ехидный смешок.
Пауза затягивается, и я уже раскрываю рот, но тут же захлопываю.
— Приветствую вас, дорогие друзья… Вить, ты что-то хотел сказать? — Президент тонко улавливает мои намерения.
— Мы вас тоже приветствуем, — надо же, голос не отнялся… — Нет, я как раз хотел предложить вам начать.
На меня косятся с удивлением, и больше всех оно у Костюшина: когда этот юнец успел познакомиться с первым человеком в государстве? Некое осуждение улавливаю — де прыткий какой!
Мне как-то случайно прошлым летом попалась на глаза забавная книжка. Читать очень люблю, хотя в последние годы времени всё меньше. За время учёбы в МГУ учебников прочёл в разы больше, чем нормальной художественной литературы. Так вот, нахальный в своей фантазии автор той книжки подарил главгерою особую ментальную способность. Парень с именем-фамилией уморительного сочетания Такидзиро Решетников умел считывать эмоции и чуть ли не мысли по лицу собеседника. Вроде бы способность фантастическая, однако автор давал намёки и ссылки чуть ли не на существующие учебники.
«Невербальные сигналы дофаминовой системы», — так это называл Решетников и утверждал, что способен к их расшифровке. И далее по тексту творил чудеса, как и положено в фантастической литературе.
Сильно удивился, когда обнаружил, что термин «дофамин» действительно существует. Опять же есть Булгаков: « Язык может скрыть истину, а глаза — никогда! Встревоженная вопросом истина со дна души на мгновение прыгает в глаза, и она замечена, а вы пойманы». Два совершенно разных источника говорят об одном и том же. Есть и другие свидетельства, например, профессиональные игроки в покер, которые по мимике и выражению глаз противника способны с необыкновенной точностью вычислить силу полученных им на руки карт. Железное основание хотя бы для проверки. С тех пор в крейсерском режиме постоянно упражняюсь в наблюдениях за мелкой моторикой лица всех собеседников. Иметь в запасе дополнительный источник информации не повредит.
Иногда, как сейчас, всё видно невооружённым глазом.
— Вы затеваете большое дело, я, как президент, не могу пройти мимо.
Улыбка медленно уплывает с лица Президента, оставляя за собой свою тень. Де не скучайте, я тут, рядом.
— Давайте поступим так. Вы максимально кратко излагаете суть дела. Для начала разговора. А там посмотрим. Только у меня сразу вопрос: Вить, ты уже передумал становиться главой Роскосмоса?
Улыбка с насмешливым оттенком возвращается на лицо Президента, а я, честно говоря, впадаю в замешательство.
— Э-э-э, видите ли… — Президент почти открыто смеётся, Наблюдатели верноподданно поддерживают своим оживлением. — Я, конечно, заявку такую делал, но простите, просто не мог реально брать в расчёт такую возможность. К тому же…
Обретаю уверенность, искин мне в помощь. Даёт подсказку.
— К тому же Ассоциацию «Кассиопея» мы создали уже два года назад. Это не считая предварительной работы, кое-какие разработки мы с друзьями начали чуть ли не на первом курсе.
— Всё равно не понимаю, как это может помешать вам прийти в Роскосмос со всеми своими идеями и разработками? — Президент внимателен и благожелателен.
— Я бы по-другому распланировал всю работу, если бы всерьёз рассчитывал возглавить Роскосмос. А так имеем что имеем, фундамент для самостоятельной работы уже создан. Бросать его — терять затраченное на него время.
— Зачем бросать? Наверное, всё можно сделать и в рамках Роскосмоса. Или я где-то ошибаюсь?
— Честно говоря, не знаю, Владимир Владимирович, — пожимаю плечами. — Наверное, как к делу подойти. Оценить последствия такого шага можно только интегральным способом. То есть охватив задачу глобально, не вдаваясь в частности.
— Интересно было бы послушать…
— Всё просто. Роскосмос — корпорация гигантского масштаба, а раз так, то ей присуща огромная инерция. Наше космическое Агентство, во-первых, пока маленькое, потому инерция мала, во-вторых, сразу нацелено в нужном направлении. Если мы начнём поворачивать такую махину, как Роскосмос, то неизбежно потеряем темп. И если для Агентства я ставлю контрольный срок в десять лет, то с Роскосмосом мы не справимся раньше пятнадцати.
— Контрольный срок для чего? — Президент мгновенно улавливает главное.
— Для достижения российской космонавтикой ультимативного доминирования над остальным миром, — чеканю слова без тени сомнения. — НАСА, ЕКА, Китайское агентство — все превратятся в пигмеев рядом с нами.
Наблюдатели и Костюшин внимательно и напряжённо слушают, стараясь не пропустить ни слова. Андрей Львович на последние слова только головой покачал. Сомневается?
— Каким образом вы это сделаете?
— Если кратко, то сначала построим сверхтяжёлую орбитальную станцию. Скажем, в три тысячи тонн. В добавок к функциям, присущим нынешним станциям: связь, наблюдение, научные эксперименты, — она станет космическим доком. Именно там будут строиться космические корабли и улетать на Луну, Марс, Юпитер, а может, и ещё дальше. Первым делом отправляем экспедицию на Луну. Сначала в беспилотном варианте, а затем создадим обитаемую лунную базу. Далее прогнозировать не берусь. После того, как мы прочно встанем на Луне, дальнейшие перспективы очень широки и заманчивы, но пока туманны.