Старуха 3
Шрифт:
— Принесите мне для сравнения… это не срочно, конечно. А таких магнитов побольше производить мы что, не в состоянии?
— Старуха говорит, что нужен редкий металл, — ответил Сталину Тихонов. — А еще она говорит, то три четверти мировых запасов этого металла находится во Внутренней Монголии…
— Мы вроде этот вопрос уже рассмотрели, — поморщился Сталин, — не будем к нему сегодня возвращаться. А ты серьезно думаешь, что Старуха нужна как переводчик с… с моего языка на язык товарища Чойбалсана? Товарищ Ринчино в этим не справится?
— Товарищ Ринчино слишком уж бурят, — высказал свое мнение Берия, — а у Чойбалсана с бурятами
— Ну да, ходит тут и зудит: дайте ей пострелять по человечкам…
— Если бы я хоть на секунду решил, что она это всерьез говорит… Нет, она действительно слишком хорошо о людях думает. Но это тоже хорошо, вон, теперь и консерваторские все на нашей стороне. А знаешь почему? Потому что они теперь думают, что мы — такие же, как и Старуха!
— А мы…
— Старуха мне как-то сказала, что ей очень не нравится то, что мы делаем. Но она понимает, что и наша работа стране очень нужна. Она нас сравнила с ассенизаторами — но, говорит, если дерьмо никто чистить не будет, то страна просто в говне утонет. И поэтому она готова нам всячески помогать. То есть тоже готова стать говночистом… а мы — мы ее от этой обязанности стараемся освободить.
— То есть она хочет быть чистенькой…
— Она готова в любой момент хоть с головой окунуться в наше дерьмо. Это мы стараемся ее от этого дерьма отодвинуть. А она, со своей стороны, старается сделать так, чтобы мы в этом дерьме не утонули. И знаешь, мне иногда даже кажется, что она свою часть работы делает лучше, чем мы свою…
— А вот это непонятно. Ты что конкретно имеешь в виду?
— Она просто старается, и успешно старается заранее уменьшить количество дерьма, которое нам разгребать приходится. Взять того же Голицына: князь, на Советскую власть у него зуб вот такой… был. А теперь он работает над тем, как добывать очень редкое, но исключительно ценное сырье — и, главное, он до глубины души осознает — благодаря Старухиной работе, кстати — что любимым делом он занимается исключительно благодаря этой Советской власти. Или Пальчинский: ведь откровенным антисоветчиком был — а сейчас уже третий металлургический завод строит.
— Третий — это где?
— Третий — это как раз в Биро-Биджане. Неподалеку от строящегося ГОКа. С тамошнего химзавода к поселку трубу тянут, чтобы газ подавать, а завод как раз на газу работать и будет. Это совершенно новая технология, Тевосян от нее в восторге — а в Биро-Биждане завод полностью на ней и выстроен будет. Сейчас на заводах, которые этот Пальчинский выстроил, уже производится больше двух миллионов тонн стали, то есть чуть больше шестой части того, что у нас есть — а у него амбиции до конца пятилетки обеспечить уже больше трети общесоюзного производства. Не нынешнего, а на конец пятилетки! То есть был откровенный враг — стал не просто друг, а друг и защитник, и это, наверное, самый заметный пример. А за менее заметными — на любой химзавод зайди и смотри: каждый второй рабочий — из раскулаченных семей. Которые к тому же в Прииртышье хлеб стране выращивают, причем столько, сколько черноземной Украине и не снится…
— Ну вот и попраздновали… а других пластинок нет?
— Можно и патефонные сюда ставить, для этого вот этот рычажок нужно на другую сторону перевернуть. А таких, винилитовых, пока больше сделать не успели. Но Старуха пообещала к концу месяца
— Какая мелодия?
— Это Старуха так новое предприятие по производству пластинок назвала. А что, название подходящее, да и эмблему она нарисовала в тему.
— Так она еще и художница у нас? Ты мне ее эмблему покажи, перед тем, как их на пластинки ставить начнут.
— Поздно, они уже на каждой пластинке, вот, смотрите.
И Иосиф Виссарионович с некоторым удивлением уставился на хорошо известное Вере Андреевне из «прошлой жизни» изображение…
Митрофан Иванович Неделин праздник провел хорошо. Даже очень хорошо: пятого числа школа, работающая на полигоне «Капустин Яр», выпустила уже четвертый сводный батальон противотанкистов, и за это страна наградила начальника полигона орденом Красной Звезды. Заслуженно наградила, ведь подготовка ракетчика-противотанкиста было делом исключительно непростым, а полигонный завод, на котором восстанавливались и перезаряжались учебные ракеты, постоянно требовал особой заботы. Да, ракеты были холостые — но ракетный порох-то был совершенно настоящим! А чего стоил сбор использованных проводов…
Но в стране теперь было семьсот пятьдесят подготовленных отделений, и в каждом отделении любой из трех бойцов мог («с вероятностью в девяносто процентов», как указывалось в наставлении по использованию ракет) уничтожить любой танк врага. И каждый умел не только навести ракету на цель, но и управлять небольшим автомобильчиком, на котором это отделение передвигалось. Автомобильчик был крошечный, с двенадцатисильным дизельным мотором и управлялся как мотоцикл — зато он мог проехать даже там, где любой другой автомобиль просто не проехал бы. Правда, кроме трех бойцов и четырех ракет он ничего больше перевезти не мог — однако и при этом, по мнению Митрофана Ивановича, батарея противотанкистов, состоящая из четырех отделений, по огневой мощи превосходила батарею шестидюймовок из шести орудий…
А уж новые ракетные установки, смонтированные на тяжелых грузовиках, превосходили полный артиллерийский полк. И при этом безо всяких лошадей могли перемещаться на одной заправке на триста километров!
Вот только готовить артиллеристов-ракетчиков было делом не только утомительным, но еще и исключительно дорогим. Но все же в первую очередь — утомительным, и утомляться приходилось еще до начала собственно обучения: например, из кандидатов в противотанкисты удавалось отобрать лишь одного, к обучению годного из полного армейского взвода. А уж найти умелых водителей тяжелых грузовиков…
На полигоне имелась еще и школа военных водителей, в которую принимали хорошо если каждого десятого из тех, кто хотел в нее попасть. А вот из выпускников этой школы — то есть парней, которые грузовиком умели управлять довольно неплохо — к управлению ракетоносцами допускался хорошо если каждый пятый. Потому что одно дело — вести грузовик хоть по паршивой, но все же дороге, и совершенно другое дело — провести тяжелую машину по абсолютному бездорожью в степи или тем более в лесу. Правда, леса на полигоне не было…