Старуха 4
Шрифт:
— Ну… да, ты прав. Но… у китайцев самих жрать нечего, им даже консервы никакие не нужны. То есть фабрики консервные не нужны, они все успевают сожрать задолго до того, как продукт до фабрики доедет.
— Китай — страна большая, где-то у них еды нет, а где-то даже избыток…
— Нет у них избытка! И очень долго не будет, просто потому что…
— Я слышал, что народ они трудолюбивый.
— Трудолюбивый — но если земли недостаточно, то ты хоть обтрудолюбись, жрать все равно нечего будет. А урожаи повысить… на это слишком много времени потребуется. И, главное, чтобы страной не идиоты руководили!
— А почему ты считаешь товарища Мао идиотом?
— Не идиотом, но
— Я даже не слышал о таком.
— А я слышала… в тридцать первом, если не ошибаюсь, от наводнения там четыре миллиона погибло, а в тридцать восьмом, когда Гоминьдан дамбы взорвал, тоже за миллион… так что голод для китайцев — не самая страшная проблема. То есть страшная, конечно — но это проблема именно Китая, и решить ее можно только если тот же Мао ее решить захочет, а народ его поддержит. А у нас своих проблем…
— Мне не нравится, когда ты так говоришь.
— А мне не нравится, что в Европе творится. Очень сильно не нравится. Гитлер сейчас с Югославией воюет, то есть просто занимается тем, что ее оккупирует. И скоро полностью оккупацию закончит.
— Уже вроде закончил, в новостях говорили, что югославы подписали акт о капитуляции.
— Понятно… В Европе Гитлер захватил все, что хотел. И что-то мне подсказывает, что следующую цель он наметил для себя на востоке…
— Но мы же с ним справимся? Только у тебя такая промышленность развернута по выпуску разных боеприпасов…
— Справимся, в этом-то я уверена. Но воевать я все равно не хочу.
— Никто не хочет.
— Ты не поверишь…
— Я имею в виду, в Советском Союзе никто не хочет.
— И снова повторю: ты не поверишь. Впрочем, тебя это уж точно не касается.
— Это касается любого советского человека, и тем более любого мужчины!
— Есть вопросы, в которые любому советскому мужчине, даже мужу зампреда ГКО, лезть ну совершенно не стоит. Особенно мужу зампреда ГКО. Но я такому мужу скажу одну очень важную вещь: то, чем ты сейчас занимаешься, для страны исключительно важно. Настолько важно, что ты и дальше будешь заниматься именно этим. При любом развитии событий. Потому что даже на войне люди очень хотят иногда чего-нибудь съесть, а как раз на войне им чаще всего готовить просто некогда.
— Понятно…
— Ну делай несчастную физиономию, это не просто слова, а приказ. И ты обязан приказ исполнить, независимо от того, что ты о нем думаешь! И даже независимо от того, что я об этом приказе думаю…
Глава 24
Когда Вера говорила, что продажами за границу НТК дыру в собственном бюджете не закроет, она еще немного проблему преуменьшила. Потому что выручка Марты в Европе сократилась почти что втрое: в странах, оккупированных Германией, народу стало ни до техники сложной, ни даже до простых житейских радостей. То есть, возможно, люди и рады были бы купить всякое разное — но Гитлер ввел жесткие ограничения на вывоз выручки за границу, и даже на вывоз из Германии большинства промышленных товаров, так что даже продажа за марки особого смысла не имела. Исключением стали женские прокладки и одноразовые пеленки, но в разговоре с Фреей причину этого Вера выяснила очень быстро: эти в принципе не самые нужные народу товары
Но на прокладках все же много не заработаешь, так что с европейской валютой в НТК все стало довольно грустно. Одновременно сократился приток столь нужных денежек из Америки. То есть Электролюкс по-прежнему оттуда золотишко в казну НТУ доставлял, а вот поступления от Марты из Америки сократились, хотя и не так сильно, как из Европы. В принципе, Вера чего-то подобного ожидала, поэтому когда сразу две нефтяных компании на своих бензозаправках наладили и перезаправку баллончиков с бутаном для зажигалок, неожиданностью это не стало. А вот что ее удивило, так это то, сколько уже пустых баллончиков американцы не выкинули — и продажи бутана в США упали до нуля. А еще сильно упали продажи мотоциклетных шлемов. Конечно, шлемы денежку приносили скорее символическую, но все же приносили — а после того, как какая-то мелкая компания наладила производство шлемов в США (стеклопластиковых, паршивых, но ярких) продажи их для Марты стали просто убыточными и пришлось эту часть бизнеса свернуть.
А валюты — именно валюты — требовалось все больше: парни из финотдела НТК заключили со Швецией шикарный контракт на поставки в СССР железной руды, причем такой, что шведам любые другие иностранные рынки(включая, в частности, германский) стали просто неинтересны, они с трудом успевали руду для СССР добывать. Но за эту руду тем же шведам нужно было платить — а выручка от поставляемых за границу через Марту и через Электролюкс товаров с трудом покрывала эту потребность. Правда, Марты была теткой удивительно упорной и «отъела» несколько ранее не окученных рынков — но в тех же Бразилии с Аргентиной хорошо продавался лишь стиральный порошок…
Но и в Европе имелся абсолютно никем ранее не окученный рынок, и вот им занялся уже Карл Густафссон. Занялся потому, что у него «на этом рынке» нашелся приятель детства — давно уже переселившийся в Испанию моряк. Которому были совершенно безразличны «предметы гигиены» — но совершенно небезразличны разнообразные механические игрушки. И в Швецию этот приятель приехал именно за такой игрушкой, а узнав, что некий Карл Густафссон — на автомобильном рынке личность весьма известная, навестил друга детства, и из соседнего ресторанчика они практически два дня не вылезали. А когда все же вылезли, Карл направился прямиком на Стокгольмский аэродром, сел в самолет и отправился в Москву.
Очевидно, в самолет он садился в состоянии, мягко говоря, не очень трезвом — а в каком состоянии были те, кто его в самолет пропустил, разбираться никто уже не захотел. Но главным событием дня (четвертого июня) стало то, что в Московский аэропорт прилетел швед без каких бы то ни было документов, кроме шведской водительской лицензии, и начал требовать (от пограничников) немедленно отвезти его к «госпоже Вере Синицкой».
На счастье шведа, пограничники знали, кто такая «госпожа Синицкая» — и сообразили ей позвонить. Вера в этот момент сидела у себя на кафедре, готовясь к предстоящее сессии, и, услышав о внезапном визите Карла в Москву, лично приехала в аэропорт и забрала оттуда незадачливого путешественника, благо на это ее полномочий хватило — а так же хватило интереса к первым же его словам: