Старуха 4
Шрифт:
— Мне тогда одно непонятно: а почему они их заранее-то изготовили?
— А они их не для нас изготовили, а по австрийскому контракту. Но Австрии больше нет, а брать деньги у Гитлера бельгийцы не желают.
— Никогда не замечал у буржуев подобной щепетильности…
— Они хотят получить оплату золотом, а Германия предлагает свои бумажные марки.
— А что, у Марты золото завелось?
— Нет, но они согласны и на золотые сертификаты США, а Марта все излишки денег именно в них и хранит сейчас. Насчет того, что она очень умная баба, ты не ошибся — но и бельгийцы не дураки уж точно: они еще весной все свое золото за океан перевезли. Так что постарайся за завтра все детали контракта подготовить, причем так, чтобы завтра вечером Старуха все на шведский перевести успела.
— Сделаю. Но я остаюсь в убеждении, что такой подход в принципе неверен. Мы же столько сил потратили, чтобы все подобное у нас искоренить!
— Ты пропустил мимо ушей основное: это даже не попытка возврата к прошлому положению, а всего лишь попытка обойти некоторые шведские законы, причем так, что все о таком обходе будут знать, но никто там, в Швеции, возражать не будет. А относительно законов советских — ни один из них мы вроде и не нарушим.
— Кучу нарушим, просто по мелочи. Но — нарушим, и создадим прецедент: ведь и другие могут решить, что если так можно Старухе, то и другим…
— Так можно не Старухе, а НТК — это раз. Два — другие об этом вообще не узнают. Еще возражения есть?
— Пока нет, я еще не успел все продумать хорошо. Но когда продумаю…
— Когда завод в Кургане заработает, тогда мы и решим: навредила ли стране Вера Андреевна или все же помогла.
— Если он заработает, то и решать будет нечего.
— И как раз здесь ты не ошибся, — улыбнулся Сталин. — Но чтобы он заработал…
— Я же уже сказал: завтра контракт будет готов. Завтра в обед он ляжет на стол Вере Андреевне… а машинистки, шведский знающие, со среды будут в круглосуточной готовности номер один…
Вера пригласила Марту в гости на утро четверга, для чего специально договорилась о переносе традиционного заседания кафедры на вечер — то есть просто известила преподавателей, что «заседание переносится». К внезапным изменениям расписаний различных мероприятий на кафедре уже привыкли, так что это ее распоряжение вообще никого не удивило, хотя кое-кто и начал ворчать про себя: все же на вечер у людей бывают и другие планы. Но так как уже больше года в стране было введено практически «казарменное положение» в промышленности, то и в «науке» гайки были изрядно прикручены — а ворчание… Люди в любом случае особо не радуются, когда их планы внезапно нарушаются, но ведь все (почти все) понимали, что творящееся вокруг такого подхода просто требует.
Вера тоже особой радости от встречи с «подругой» не испытывала — но она-то, пожалуй, больше всех понимала, что ее работа абсолютно необходима. И потому встретила Марту с широкой улыбкой на лице. А та, внимательно Веру оглядев и покосившись на Фрею, недовольным тоном заметила:
— Я тебя, конечно, от всей души поздравляю, но мне почему-то об этом никто не сказал. А так бы я тебе какой-нибудь подарок, более случаю соответствующий, приготовила.
— Я не знала, фру Веру я уже месяца два не видела…
— Марта, с Фреей мы действительно последний раз пересекались еще в апреле, а насчет подарка… и что бы ты мне подарила? Комплект детских пеленок влагопоглощающих?
— Ты уже такая солидная дама, — улыбнулась Марта, — а все еще ведешь себя как девчонка. Но это очень хорошо, значит жизнь у тебя счастливая. А я бы тебе подарила… да, сразу и не сообразишь… красивую картину от Олафа. Но, сама понимаешь, приехала я вовсе на ради того, чтобы тебе подарок передать.
— Так давай и не будем обмениваться комплиментами, а сразу к делу перейдем. У меня, откровенно говоря, времени свободного не особенно много.
— Ну что же, перейдем к делу. Тут Фрея подготовила список вопросов, которые я хотела бы с тобой обсудить… наедине.
— Фрею выгнать?
— Я имела в виду без других советских… деятелей. А Фрея ведь этот список и готовила, она обо всем уже знает, так что…
— Ну что я могу сказать, — неторопливо, как бы раздумывая, сообщила Вера, быстро пролистав список. — Твою заинтересованность я прекрасно понимаю…
— И твою тоже, ты же получаешь половину прибыли.
— Это я так, просто
— Ты меня не удивила, но я-то хочу у себя продавать их все же с прибылью, так что…
— Я еще одну небольшую деталь относительно их производства знаю: лицензию тебе не продадут ни за какие деньги. А если и продадут, то ты сама ее покупать откажешься.
— Это почему? Вы запросите слишком высокую цену?
— Нет. Вся прелесть этих машин, как я понимаю, заключается в центрифуге, ведь их никто в мире не делает. Сами активаторные машины — да их на рынке полно, особенно у американцев, а вот центрифуга… я сильно подозреваю, что завод, который их производит, обойдется дороже, чем вся Хускварна — и я имею в виду и компанию, и город целиком. На все заводы, которые эти стиралки производятся, центрифуги привозят откуда-то еще, и я понятия не имею, откуда. Но совершенно случайно знаю, что с какого-то военного завода, а Сталинскую премию за прошлый год получил парень, который придумал, как невероятные затраты на строительство этого завода хоть немного, да окупить. Потому знаю, что была членом комиссии по присуждению этих премий, в группе экспертов по химии, конечно — но народ там разный, друг с другом достижениями делится, хвастается иногда… в общем, нынешние семь заводов, выпускающих эти стиральные машины, позволят центрифужному заводу окупиться лет за пятнадцать — а ведь эти заводы уже производят больше полумиллиона машин в год.
— Печально такое слышать…
— Это да, ты уж извини, что грустную новость тебе сообщила. Хотя… знаешь что, а у меня есть идея как тебе в этом деле помочь. У тебя же контракт на эти бельгийские прессы уже подписан?
— Больше того, я бельгийцам уже заплатила полмиллиона крон аванса, и теперь прессы эти лежат в ящиках в порту Гетеборга. Но ведь остальные деньги на их оплату появятся не ранее конца года… а я вообще не понимаю, зачем тебе эти прессы, ведь ты же химик…
— Делать баллоны высокого давления. При производстве кокса получаются кое-какие очень нужные мне газы, но в сварной баллон весом в сотню килограммов их влезает килограмма два, а баллон кованный — уже пять. Поэтому сейчас две трети этих газов просто сжигается… но мне это сильно не нравится. И не нравится, что деньги у меня на прессы появятся лишь к концу года, а с учетом их доставки, наладки и обучения рабочих производство нужных мне баллонов не начнется раньше следующего лета… причем не нравится это не только мне. Но если деньги есть у тебя… думаю, я смогу кое с кем поговорить…
— Пять миллионов крон… ну, допустим, что столько денег у меня есть. Но нужно будет обсудить условия предоставления тебе кредита…
— А тебе очень важно, где будет находиться твой завод по выпуску стиральных машин?
— Не очень. Я вообще его думала в Германии ставить, ведь там импорт готовой продукции очень сильно ограничен…
— Тогда предмет для разговора появляется, причем для разговора очень взаимовыгодного. Никакого кредита, ты просто покупаешь половину уже практически готового завода по выпуску таких машин. И сделанные на заводе машины сразу становятся шведскими! Понятно, что себестоимость машин от этого не уменьшится, да и забирать их ниже себестоимости тебе никто не даст — но ведь закон о пошлинах при выводе продукции концессионных предприятий никто вроде не отменял — а там максимальная пошлина не превышает процентов двадцати. Тогда у тебя машина в Хапаланде будет стоить примерно сто десять крон… а нужно ли платить пошлину при ввозе в Швецию шведской продукции, я не знаю…