Старые моряки, или Чистая правда о сомнительных приключениях капитана дальнего плавания Васко Москозо де Араган

Амаду Жоржи

Подполковник долго объяснялся с супругой при закрытых дверях, после чего были уложены чемоданы и в ту же ночь они уехали последним поездом. По свидетельству некоторых счастливцев, которым удалось присутствовать при отъезде, в вагоне они уселись, нежно прижавшись друг к другу.

Казалось бы, связать это происшествие с историей капитана нелегко. Тем не менее старый Леминьос, отставной чиновник почтово-телеграфной конторы, единственный оставшийся в живых свидетель, всякий раз, вспоминая историю капитана, говорит: «Это началось, когда майор застал жену со студентом». Не известно, почему Леминьос разжаловал подполковника в майоры и какую связь он видит между рогами Ананиаса и приключениями капитана. Однако поскольку Леминьос —

человек здравомыслящий, у него должны быть веские основания для столь категорического утверждения, и приходится с ними считаться.

Второй же скандал действительно имеет прямое отношение к капитану. Все произошло в доме, где он впоследствии поселился, и, если бы не трагедия в семье Кордейро, капитану, конечно, не удалось бы приобрести этот дом по сходной цене.

Семья Кордейро состояла из отца — Педро Кордейро, владельца предприятия по производству спиртных напитков, — матери и четырех дочек на выданье. Дела Педро Кордейро шли превосходно, но надо сказать, что он был расточителен и не отличался предусмотрительностью. Доказательством этого может служить построенный им летний особняк, обширный, комфортабельный, на каменном фундаменте, почти такой же великолепный, как городская резиденция Педро Кордейро. Он истратил кучу денег на постройку, а потом на пышный праздник по случаю новоселья. Он потакал любому капризу своих дочерей, дошел даже до того, что купил им моторный катер.

Мамаша руководила поисками женихов для дочек.

В доме с зелеными ставнями устраивались бесчисленные вечеринки. В большой гостиной, выходившей на море (где впоследствии капитан установил свой телескоп), кружились пары. Девицы ездили в Парипе на пикники, катались на катере и часто, причалив у скал, оставались там до поздней ночи. Они были душою общества и веселились без устали. Одна из них, Росалва, в прошлом году ухитрилась добиться помолвки с неким агрономом. С тех пор она уже не ходила вечерами на пляж, а сидела с женихом на веранде, и ему позволялось держать ее руки (впрочем, как выяснил сеньор Адриано Мейра — тот, что ходил с фонариком, — жениху позволялось и многое другое).

Во время карнавала в особняке Педро Кордейро танцевали с субботы до вторника. А через несколько дней разразился скандал: исчезла Аделия, младшая, непокорная смуглянка. Она увезла свои платья, а также лучшие из платьев сестер и в придачу еще доктора медицины Аристидеса Мело, женатого человека. Чуть ли не все население предместья присутствовало при спектакле, устроенном покинутой супругой. Она ворвалась в дом Кордейро, где все было перевернуто вверх дном, и, рыдая и вопя, требовала вернуть ей мужа, которого «ваша распутная дочь у меня украла».

Семейство Кордейро срочно покинуло Перипери. Не успели утихнуть толки об этом происшествии, как в конторе фабрики Педро Кордейро в Баие раздался выстрел, — обанкротившийся владелец покончил с собой. Эхо выстрела дошло до предместья в сопровождении целой лавины слухов: все имущество самоубийцы заложено, безжалостные кредиторы вьются вокруг тела покойного, агроном разорвал помолвку. У него были серьезные причины: безнравственное семейство и невеста-бесприданница. Другая дочь Кордейро, самая старшая, тоже завела интрижку с женатым человеком — это стало своего рода проклятием или фамильной модой! В Перипери только и было разговоров, что об этих историях, и дамы шепотом передавали друг другу пикантные подробности о романах девиц Кордейро.

Сеньор Адриано Мейра как-то на рассвете осветил лучом своего фонарика старшую из сестер: она обнималась на пляже с неизвестным мужчиной. Подобных случаев в предместье было множество, а сильные дожди, затоплявшие песчаные улицы, способствовали распространению сплетен.

Ах! Только обитатели Перипери способны по-настоящему оценить такой скандал: одна дочь убегает из дому с женатым человеком, другая развратничает на пляже, самоубийство, разорение — все

это заполняло дождливые дни, когда отдыхающих больше нет и предместье живет одними воспоминаниями.

Однако даже и в дождливые дни Перипери сохраняет праздничный вид, может быть, благодаря яркой окраске домов — они выкрашены в голубой, розовый, зеленый и желтый цвета, — а может быть, благодаря высоким деревьям на площади, пляжу и вокзалу. Но вернее всего потому, что большинство населения состоит из людей, которым нечего делать: из чиновников, вышедших на пенсию, из торговцев, отошедших от дел, — в общем из людей праздных. Они ездят в город только раз в месяц — за деньгами, постепенно отвыкают от галстука, по утрам ходят даже в пижамах или в старых брюках и рубашках с открытым воротом. Все они знакомы между собой, видятся ежедневно. Женщины болтают о домашних делах, обмениваются цветочной рассадой и рецептами пирогов и варенья. Мужчины играют в гаман [1] и шашки, одалживают друг у друга газеты, некоторые ловят рыбу на удочку; и все каждый день приходят на станцию, где, усевшись на скамейки, дожидаются поезда. По вечерам собираются на площади. Выносят качалки, кресла, шезлонги, усаживаются на грубых скамейках под деревьями и спорят о политике, вспоминают события последнего летнего сезона… Так тянется старость — вдали от городского шума, а огни города мерцают вдали, напоминая о часе вечерней трапезы… Тишина, мир, время идет, медленно, а в жаркие часы сиесты кажется, что оно остановилось навсегда.

1

Гаман — игра в кости.

Толки вокруг трагедии Кордейро все разгорались, и вдруг пришла сногсшибательная весть: дом с зелеными ставнями продан. Как могло случиться, что все было устроено без участия жителей предместья и они даже не знали о переговорах? Ведь ни один дом здесь не продавался и не сдавался без активного участия соседей; они подают советы, обсуждают цену, указывают покупателю на недостатки и достоинства дома, чем вызывают нередко бессильный гнев маклеров. А тут такой знаменитый дом, обрызганный, можно сказать, кровью Педро Кордейро, и продан без их ведома, они даже не видели покупателя, не познакомились с ним, ничего ему не рассказали! Все сделано тайно. Ходили слухи, будто дом купил господин со средствами, отошедший от дел. Но какие у него были дела, какие средства и что он вообще такое? Ведь, в сущности, они ничего не знали ни о его состоянии, ни о положении в обществе, ни о профессии. Все чувствовали себя обманутыми.

Тайна была сохранена благодаря дождливой погоде, иначе никак нельзя объяснить все это. Сестры Магальяэнс, которые всегда все видят и слышат, жили поблизости от дома Кордейро. Они рассказали, что примерно с месяц назад слышали, как к Кордейро кто-то приходил, и даже видели двух мужчин в плащах и с зонтами. Но шел такой сильный дождь, что пришлось закрыть окна. К тому же Карминья, средняя из трех сестер, болела в то время гриппом, а двум другим пришлось за ней ухаживать, и это притупило их бдительность. Очевидно, двое в плащах и с зонтами были маклер и покупатель. Больше сестры ничего не могли сказать.

Прибытие с утренним поездом служанки — темной мулатки лет сорока открыло новые возможности для бьющего через край любопытства. Едва она подошла к дому, как сестры Магальяэнс принялись предлагать ей свои услуги и засыпать ее вопросами. Дождь прекратился, и перед домом собрались старики. Они вышли погреться на солнце и мало-помалу окружили мулатку, стремясь завести с ней беседу. Но мулатка Балбина оказалась особой неразговорчивой, необщительной и сердитой. Она отказалась от всякой помощи, на вопросы отвечала односложно и тотчас же начала мыть пол. Удалось только узнать, что новый хозяин будет к вечеру.