Старый грузовик
Шрифт:
Костя неодобрительно покачал головой и промолчал. Он всё никак не мог привыкнуть, что его напарник готов возмущаться по малейшему поводу, даже в том случае, если дела идут неплохо, как сейчас. Да, в Калиновке им не удалось найти нормальный груз, но хотя бы они смогли уехать оттуда и заработать, пусть и немного. А Залесск был городом довольно крупным для фронтира, к тому же на пересечении торговых путей с севера и востока. Получить тут хороший рейс было проще простого, если не зевать.
Вскоре трактирщик принёс их заказ, и дальнобойщики переместились за столик. Миска пельменей опустела за пару
– Слушай, Глеб, а сколько у нас уже денег в заначке?
– спросил Костя.
– Может, уже пора колёса вертеть к Ельнино, за новым "Уралом"?
– Не пора ещё, - ответил Глеб.
– На ремонт с заправкой вон сколько денег уходит. В каждом рейсе какая-нибудь засада, а получаем копейки. Правые бронелисты надо бы поменять и, по-моему, у нас "оберег" скоро накроется медным тазом.
– Ну и пускай. От него толку всё равно мало.
– Ага, пускай. А если нам кто-нибудь с крупным калибром попадётся?
– Да у нас и так против него без шансов. Сколько наш "оберег" пуль отводит, треть? И то в лучшем случае. Нам короткой очереди по кабине при любом раскладе хватит.
Тут Костя спохватился, заметив, что заразился от напарника пессимизмом, и сменил тему:
– И вообще, надо прекращать тратить деньги на наш рыдван. Уже давно бы новую машину купили.
– Да делать нечего, - возмутился Глеб.
– Зачем нам новая, если "Беломут" и так пока нормально работает?
– Нормально? Да на нём ездить одно мучение. Сидишь как в банке со шпротами. Даже спальника нет.
– Ну и не нужен он, всё равно далеко не ездим.
– Так потому и не ездим, - усмехнулся Костя.
– За один рейс в шахты платят десятку как минимум, а ехать всего дня полтора. Так бы купили "Марса" и сели на маршрут, за месяц бы заработали на "Урал".
– Угу, а "Марса" продавать потом что ли?
– Естественно, держать его что ли? Это ж машина, а не подружка какая-нибудь.
Глеб скривил недовольную мину.
– Ты, Костя, с таким отношением далеко не уедешь. Грузовик тебе другом быть должен. Ты привязан к нему, он привязан к тебе, и в дороге любые невзгоды не помеха. А будешь ты их как подшипники менять, так какой-нибудь тебя возьмёт и подведёт. Вот ты помнишь, чтобы "Беломут" меня хоть раз подводил?
– Помню.
– Да ни черта ты не помнишь, - Глеб отмахнулся, а Костя громко хохотнул.
– Будешь к машине добр, и она к тебе будет добра, это первая заповедь водителя.
– Ну знаешь, если я буду за грузовиком ухаживать, это никак не помешает мне потом продать его. Зачем цепляться за старую колымагу, когда можно купить что-то лучше?
– Потому что машины всё чувствуют, - назидательно произнёс Глеб.
– Сколько раз я слышал такие истории, да и сам видел. Был у меня знакомый, ещё на западе, ездил на "Скарабее". Решил он как-то поучаствовать на нём в гонках, да проиграл. Ну и, разумеется, виноват кто? Машина, не он же. Он и наорал на неё сгоряча. "Тупая колымага, развалюха", ну ты понял. И что же? На следующий день удирал от милиции и влетел в дерево. Вот так вот.
– Ну и что? Видать, плохой был водитель.
– Да не в водителе тут дело. Хотя что тебе объяснять, бесполезно, - Глеб махнул
– Ужас какой, - саркастически произнёс Костя.
– Ты лучше выдай мне мою долю, пойду прогуляюсь по городу.
Глеб достал полученную от франта пачку и отсчитал несколько купюр Косте.
– Завтра как обычно, в семь. Тут, у стойки, - сказал он, передавая напарнику деньги.
– Со мной не хочешь?
– Нет, лучше сниму нам койки и отдохну.
– Как знаешь, - пожал плечами Костя и, поднявшись с места, направился на выход.
Проводив его взглядом, Глеб снова подошёл к трактирщику и оплатил две койки на одну ночь. Ему повезло - спальные места располагались по четыре штуки в каждой комнате, и доставшийся им с Костей номер был полностью свободным. Обстановка была небогатой: кровать, небольшой столик и два стула на всю комнату. Впрочем, большего Глебу и не нужно было. Сбросив верхнюю одежду, он устроился на кровати и, потянувшись, достал свой планшет. С ним он и провёл остаток вечера, листая старые книжки и предаваясь воспоминаниям о местах, где он никогда не был.
Костя же вернулся за полночь, когда Глеб уже спал. Скинув куртку, на которой появился изрядный слой пыли, маслянистые пятна фиолетового цвета и уйма мелких жёлтых точек на левом рукаве, он прямо в сапогах рухнул на кровать и провалился в забытье.
***
Утренний Залесск был таким же приветливым, как и прошедшим вечером. Песочное солнце освещало низкие дома, напечатанные из обесцветившегося бетона, и пыльные улицы, вдоль которых они выстроились, освещало огороженные пятачки огородов внутри периметра и садики с кумкватами, расположившиеся едва ли не у каждого третьего дома. Свет падал на потрескавшуюся краску, покрывавшую керамосталь городских стен, и торчавшие из башен скорострельные пушки. Люди в рубахах и куртках простого покроя глядели на мир сквозь свои визоры и слушали музыку во встроенных наушниках. Над головами то и дело слышался клёкот птиц и визг патрульных мультикоптеров, а в вышине то и дело загорались яркие огни орбитальных транспортов. Воистину фронтир был странным местом. Странным и удивительным.
Грузовик остановился у тяжёлых ворот автобазы в самый разгар утра. Пока Глеб разъяснялся со "стражей", Костя смотрел вокруг и усмехался. Хозяева явно сэкономили на мыслительной деятельности. Ворота, которые можно пробить разве что хорошим рельсотроном - и бетонный забор высотой метра два с колючей проволокой и зазорами между секциями шириной с кулак. "Стражи" с бессонной ночью на лице не стали надолго задерживать дальнобойщиков, и грузовик проехал мимо них прямиком к низкому зданию, возле которого уже стояло несколько машин.
– Чёрт, да тут аншлаг с утра пораньше, - буркнул Глеб, крутя руль к парковке.
Костя же в свою очередь оживился.
– Знакомая "Пума"... Эй, Глеб, слушай, там наверняка сейчас толкучка, давай ты останешься тут, а я возьму для нас заказ?
– Опять выберешь ерунду какую-нибудь, - Глеб покосился на напарника.
– Что-то больно ты бодрый.
– А какой я должен быть?
– усмехнулся Костя.
– Я в предвкушении... кхм... хорошего и продуктивного рейса.
– Да коне-е-ечно, ага, - громко и с усмешкой протянул Глеб.
– Опять задумал что-то.