Старый, но крепкий 2
Шрифт:
Гус тоже замечал рост моего опыта. Он уже показал мне все приёмы, которые знал. В мастерстве я его обошёл — оставалось догнать в голых характеристиках. Но это было лишь вопросом времени, медитации и собственноручно приготовленных зелий.
После нашего похода в горы за телом его брата Гус изменился. Стал меньше пить; раньше он часто упивался вечерами вдрызг, а утром от него разило кислятиной и перегаром. Теперь же он пил только по вечерам, после наших тренировок. И кажется, пил меньше: одну-две кружки пива. Тоже не слишком хорошо, но надеюсь, он совсем завяжет
Потеря брата оставила глубокий шрам на его душе, но теперь, когда мы вернули с гор и похоронили тело, Гусу стало лучше.
Всё шло своим чередом. Жизнь продолжалась в привычном ритме и без особых сюрпризов до дня, когда совершенно незнакомый человек признал во мне практика.
В тот день ничего не предвещало беды. Утро прошло за тренировками с Гусом, после я зашел в лавку к Рою. У травника все было прекрасно — он с Асурой погулял по лесу двое суток, ночуя у черепоцветов, и набрал трав на три золотых. Полученное разделил с пареньком и даже успел потратить как вырученные монеты, так накопленное до этого:
— Лавку в Золотом квартале купил! — хвалился Рой. — Все до последнего золотого потратил, но купил новую лавку! Так вдобавок к этому заплатил наперед бригаде строителей, купил полки туда и даже новые банки. Это я понимаю — вложение! Новый уровень! На втором этаже лавки — кухня и две комнаты. От дома до работы — по лестнице подняться-спуститься.
— А эту лавку продавать будешь?
— Не-е, — ухмыльнулся травник. — Здесь Асура будет, если захочет. Или ты, если согласишься. Если нет — так продавца найму, а сам в Золотом квартале дела разверну. Две лавки — лучше и прибыльнее, чем одна, верно? В одном квартале скупать травы по старым ценам, а в другом — продавать с наценкой богатеям.
Повосторгавшись делами травника, я отправился на рынок за продуктами.
Праздник приближался, и на улицах становилось всё оживлённее. Повсюду развешивали бумажные фонарики — яркие, разноцветные, они придавали серым окраинам странный вид, будто больного проказой попытались нарядить в красивый смокинг.
Повсюду слышались голоса: кто-то спорил о цене на рыбу, дети носились между прилавками, а торговцы зазывали покупателей.
Я бродил по рынку, выбирая фрукты. Яблоки здесь были особенно хороши — крупные, сочные, с блестящей кожурой. Я взял одно в руку, повернул его так, чтобы солнце заиграло на его поверхности, и уже собирался спросить цену у продавца, как вдруг почувствовал что-то странное. Словно воздух стал тяжелее.
Это было заметно не сразу, но достаточно, чтобы я напрягся. Ощущение было такое, будто кто-то невидимый наблюдает за мной.
Я осмотрелся и увидел трех человек, от которых и шло это давление.
Троица двигалась через толпу, и люди инстинктивно расступались перед ними, хотя они не делали ничего угрожающего, просто шагали вперёд.
Впереди шёл старик в длинных тёмных одеждах: его фигура была крепкой, будто вырезанной из камня. Морщины едва намечались на лице, но глаза… Глаза были глубокими и холодными, словно провалы в ледяную бездну. Невозможно было понять, сколько ему лет:
Я не мог объяснить это чувство. Он не выглядел физически сильным, хотя я был уверен: если бы старик взял в руки железный прут, он завязал бы его в узел одним движением. Нет, на меня давила духовная энергия. Казалось, воздух вокруг старика вибрировал от напряжения.
За ним следовали двое рослых, широких в плечах мужчин лет двадцати. Они двигались синхронно друг с другом, их мышцы перекатывались под одеждой при каждом движении. Они шли молча, не обмениваясь друг с другом ни словом, ни взглядом. Но их присутствие ощущалось так же остро, как и присутствие старика. Они были его тенью — незаметной и опасной. Если бы я сейчас закрыл глаза и покрутился на месте, смог бы безошибочно ткнуть в эту троицу.
Моё сердце заколотилось быстрее. Что-то в этой троице заставляло меня чувствовать себя маленьким и уязвимым, несмотря на все достижения. Я будто стоял перед хищником, понимал, что он сильнее меня и что любое неверное движение станет последним.
Я быстро отвёл взгляд, чтобы не привлекать внимания.
Они прошли в трех метрах от меня. Старик даже не посмотрел в мою сторону.
Когда они скрылись за поворотом, я наконец смог выдохнуть. Только тогда я понял, что всё это время держал яблоко в руке так крепко, что чуть не раздавил его.
— Вот это да… — пробормотал я себе под нос.
Смотрю на продавца фруктов — тот тоже выглядит встревоженным.
— Кто это был?
Продавец покачал головой и быстро отвернулся.
— Не знаю, парень. Не знаешь дела — спишь смело. Яблоко берешь?
— Да.
Я продолжил идти вдоль рядов. Взгляд скользил по прилавкам, но мысли возвращались к той странной троице. Какого они ранга, раз само их присутствие так давит на окружающих?
Через минуту я снова почувствовал нарастающую нагрузку. Обернувшись, я застыл.
Троица шла по рынку, в этот раз прямо ко мне. Я почувствовал, как ладони начинают потеть.
Когда старик подошёл ближе, воздух вокруг словно стал гуще. Я почувствовал себя маленьким ребёнком под огромной горой, с которой в любой момент могла сойти лавина.
Я машинально склонился в поклоне. Это было скорее инстинктивно — будто кто-то шепнул, что перед таким человеком лучше не стоять прямо. А может, старик как-то воздействовал на мое сознание.
Выпрямлялся я уже с усилием.
— Здравствуй, юный практик, — раздался глубокий голос старика. Он произнес слова медленно, и упали они с каким-то особым весом. — Меня зовут мастер Линь. Скажи мне, почему молодой ученик школы Небесного Гнева находится вне школы в середине дня? И почему без форменной одежды? Где твои нашивки?
Школа Небесного Гнева?
— Простите меня, уважаемый мастер Линь, но вы ошиблись, — сказал я, стараясь говорить спокойно. — Я не ученик школы Небесного Гнева.
Он прищурился и внимательно посмотрел на меня.