Старый, старый футбол
Шрифт:
«Нарва» ютилась на участке, снятом у огородника. Места для футбольного поля было в обрез, штанги одних ворот чуть не касались забора. На занятиях по легкой атлетике стометровку приходилось бегать по диагонали. Однажды, когда «Нарва» не уплатила вовремя очередной взнос за аренду, хозяин отказал футболистам и, сдал поле под дровяной склад. Пришлось подыскивать другое место.
Немало хлопот доставляла и экипировка команд. У клуба была едва ли не самая скромная форма в городе – простые белые рубашки с красной лентой через плечо. Сложнее обстояло дело с другим инвентарем. Но и тут предприимчивый Березин нашел выход. Он немного знал толк в шорном Деле и однажды, сняв мерку у игроков, сшил первые русские бутсы. Возможно, они были не слишком красивы, но крепкие, добротные. А главное –
Путилов взял пример со своего «коллеги» из Орехово-Зуева, текстильного магната Морозова. На предприятиях Морозова уже несколько лет существовал такой клуб. Занимались там преимущественно футболом, и слава «КСО» («Клуба спорта Орехово») гремела по всей Москве, ибо «морозовцы», как чаще называли футболистов, несколько лет подряд выигрывали первенство города. В старшей команде, конечно, простые рабочие не играли. Здесь было лишь несколько самых способных русских игроков из служащих, а в ответственных матчах всегда выступали пять-шесть англичан, работавших на фабрике. Ведь Морозов даже дал объявление в английских газетах: «Требуются служащие, умеющие играть в футбол». Среди приезжих иностранцев особенно выделялись братья Чарноки, считавшиеся одно время даже лучшими игроками Москвы.
Правление Общества путиловских заводов поставило дело на широкую ногу. В короткий срок отгрохали двухэтажный особняк, оборудовали поле, закупили инвентарь. В отличие от всех других команд путиловцев даже нарядили в белые бутсы. Отпраздновали открытие клуба, устроили банкет, на который были приглашены и многие рабочие-спортсмены.
Через месяц, получая жалованье, они с возмущением обнаружили недостачу.
– Нас обсчитали!
– Все правильно, – хладнокровно отвечал кассир. – На банкете были? Вот теперь и платите денежки…
Дорого обошлось путиловцам хозяйское «гостеприимство»!
Когда дело дошло до выборов руководства кружка, среди кандидатов оказался только один рабочий, остальные – служащие, представители администрации.
Путиловцы хотели повернуть по-своему. По заводу прошел слух: «Всех господ на выборах прокатим, выдвинем своих».
Но из смелой затеи ничего не вышло: к выборам администрация допустила только «верных» людей. Так председателем рабочего кружка стал заместитель директора завода.
Футболисты-путиловцы вошли в лигу.
В 10-е годы первенство города проводилось по нескольким группам, а клуб мог выставить 4 команды: путиловцы выступали в группе «В». Первую команду нового кружка в большинстве составляли служащие, зато в младших преобладали рабочие.
Не менее интересным был и заводской турнир. В спортивной жизни Петрограда это выглядело новинкой. Устроителем этих состязаний был известный футболист, участник всех крупных международных матчей Никита Хромов, выполнявший в кружке роль тренера. Ему удалось собрать 7 команд, среди которых была одна детская, а одна именовалась «командой стариков».
Хромов, учитывая разную подготовку участников, решил применить гандикап. Детской команде первая, например, давала 13 мячей вперед. Но Хромов в этом гандикапе просчитался. Господа игроки из первой команды только в одном матче смогли отыграть фору. А чемпионом стала… детская команда, возглавляемая будущей спортивной знаменитостью Владимиром Воногом.
Добрые начинания Никиты Хромова, однако, не получили широкого распространения. По мнению создателей, кружок явно
«Путиловский кружок» все же продолжал существовать, а сколько было клубов, которые, едва появившись, бесследно исчезали («Спарта», «Комета», «Юниор», «Интернационал»)! «Интернационал», например, организовали на средства своего родителя дети управляющего князя Белосельского-Белозерского. В клубе действительно собрались люди разных национальностей, жившие в Петербурге, но команда эта быстро распалась.
А где же знаменитый, английские клубы? Что стало с ними после раскола и воссоединения с «Петербургской лигой»? Надо сказать, что годы изоляции не пошли на пользу англичанам. «Нева» после возвращения в лигу удивила поистине «рекордным» результатом. Британцы проиграли все матчи с общим счетом 0:37 и выбыли в группу «Б». Таких катастрофических показателей не имели даже русские команды-новички в годы своего дебюта.
«Невский клуб» удержался среди сильнейших, но вскоре сам покинул лигу, сославшись на какое-то «особое» к нему отношение. Выдохлась и «Виктория», бывшая не в состоянии набрать даже нужного количества игроков.
Такая же участь постигла и клуб «Кениг», созданный в годы раскола. А с клубом «Никольский» произошел конфуз. Как известно, британцы сумели завербовать туда целую русскую команду «лесновских». Первое время бывшие лесновцы играли и помалкивали. Потом они стали выдвигать свои требования по составу первой команды, где играло несколько иностранцев, явно уступавших им по силе. Меценаты-англичане было уперлись, и тогда лесновцы… забастовали. Дело кончилось окончательным развалом «Никольского» и переходом русских игроков в другие клубы, о чем футбольные «банкроты» лаконично информировали лигу: «Никольский кружок больше существовать в лиге не будет за неимением игроков».
Группа англичан пыталась еще кое-как собрать из остатков распавшихся команд новый «Британский спортклуб». Он вступил в лигу, но, так и не сыграв ни одного матча, тихо закончил свое существование. Последним из могикан у британцев оказался все-таки клуб «Нева». Со временем клуб сумел даже возвратиться в первую группу. Но эта «Нева» уже мало напоминала прежнюю. В команде появилось много русских имен. Этим и объяснялась живучесть старейшего в России британского кружка.
Несколько особняком в петербургском футболе стояли команды гимназий, начальных и коммерческих училищ. Гимназисты и реалисты не без труда отвоевали себе право играть в футбол. Педагоги относились сначала с предубеждением к новой игре. Нередко тех, кто прослыл футболистом, сажали в карцер, а на экзаменах «резали». Поэтому мальчишкам приходилось тайком передавать в соседнюю гимназию или училище записки примерно такого содержания: «Мяч ваш – поле наше». Это был вызов на поединок. После уроков соперники встречались на каком-нибудь пустыре, а зимой в конном манеже, где ворота обозначали кавалергардские пики, воткнутые в землю. А потом, если начальству удавалось пронюхать о нарушении запрета, виновников ждало наказание. Конец этим несправедливым гонениям положило создание своеобразной школьной лиги, которая была официально утверждена городскими властями.
При живейшем участии Дюперрона в городе было организовано «Общество содействия физическому развитию учащейся молодежи» («ОСФРУМ»). Осфрумовцы ежегодно проводили свои традиционные турниры. Первое время играли где придется, а впоследствии обзавелись собственными полями. В Удельнинском парке, неподалеку от «Унитаса» и «Коломяг», вплотную друг к другу расположились сразу несколько площадок. На них гимназисты и реалисты решали свои футбольные споры. Даже учащиеся духовной семинарии принимали участие в этих турнирах.