Старый трамвай

Подольский Наль Лазаревич

Въехал трамвай в аллею и остановился под деревьями. Рядом зеленый луг и много людей в масках, в ярких забавных одеждах, все веселятся, танцуют - карнавал у них, значит. На ветвях деревьев - цветные фонарики, на краю лужайки собака, огромная, в черных пятнах, сидит и улыбается.

Пассажиры из трамвая выскочили и смешались с танцующими, а водитель в своем углу сидит, что делать - не знает. Тут к вагону подходят две девочки, маленькие, с большими розовыми бантами, и кричат хором:

– Бармалей! Бармалей! Старый Бармалей приехал!

Влезают

они в трамвай и тянут водителя за руки:

– Бармалей, идем танцевать! Бармалей, расскажи нам сказку!

Вытащили его наружу, он же своего нелепого одеяния стесняется, к танцующим подходить боится. Видит, однако, на него не обращают внимания, никто над ним не смеется - и только тогда понял, что на нем превосходнейший, самый настоящий карнавальный костюм. И стало ему так весело, что он тут же принялся вместе с остальными отплясывать все танцы подряд.

А девочки с бантами оказались большими непоседами. Скоро им танцевать надоело, и вот они уже снова тянут водителя за руки:

– Бармалей, поедем кататься!

Входят они в трамвай, водитель садится на свое место в кабине, а девочки становятся рядом. Вслед за ними в трамвай забирается вся карнавальная публика - колдуны, феи, клоуны, принцессы и мушкетеры.

Берется водитель за рукоятку управления, и трамвай его слушается, едет вдоль берега к городу.

– Бармалей, поезжай скорее! - не унимаются девочки. Побыстрее, пожалуйста, Бармалей!

Уплывает назад песок пляжей, и мокрые валуны в воде, взлетают с них сонные птицы. Впереди залив полукругом, на море рассвет начинается, огни маяков бледнеют, вдалеке видны паруса. А по правую руку - аллеи, темные каналы, пруды, узкие горбатые мостики.

Когда все накатались вдоволь, трамвай въехал в город, и пассажиры стали по одному выходить.

Остался водитель один, и не знает, как быть. Надо бы трамвай в парк отвести, но на это он не может решиться: ведь в парке вагон разберут на лом, а он уже не может относиться к нему, как к старой негодной машине, уже воспринимает его, как что-то живое.

– Остановка Садовая улица! - говорит вдруг трамвай и открывает дверь у его собственного, водителя, дома.

Подумал водитель немного, встал, да и вышел. Лег он спать и проспал чуть не весь день, а к вечеру пошел с докладом к начальнику. Ничего не стал объяснять - не смог, говорит, и все - пусть понимает, как хочет.

– Экий ты у меня никчемны, - смеется над ним начальник, ясное дело, тебе с таким трамваем не справиться. Учись, как надо работать! - и вешает на плечо водителю тяжеленную сумку.

Идут они по путям. Не знает водитель, что начальник задумал, но кажется ему, что-то страшное. И тут, на свое несчастье, трамвай из-за угла вылетает. Водитель ему машет руками: уезжай, мол, скорее, спасайся! Трамвай его, будто, понял, ходу прибавил и проскочил мимо. Водитель вздохнул облегченно, а начальник хохочет:

– Ну и чудак же ты! Кто же так ловит? Тебе только ворон пугать.

Выдергивает

начальник из сумки микрофон на шнуре и похожую на хлыст гибкую стальную антенну, и говорит в микрофон:

– Выключай, ребята.

Тотчас погасли на улице все фонари, и огни трамвая, и трамвай медленно остановился. Идет начальник к нему, не спеша идет, не торопится, и говорит пассажирам:

– Ну, молодежь, вылезай! Трамвай разбирать будем!

– Что вы, - возражает студент, - зачем его разбирать? Это же кибертрамвай, транспорт будущего! - и другие пассажиры ему поддакивают.

– Ай-ай-ай, - говорит начальник, - удивляюсь, как образованные молодые люди могут так ошибаться! Посмотрите, какой же он транспорт будущего? Это самый старый вагон парка, из ума уже выжил от старости. Я понимаю, конечно, вам приятно кататься. А что вы скажете, если он вдруг купаться захочет и вместе с вами с моста в реку прыгнет? Мы здесь натурально имеем бунт машины против человека! Выходи наружу, ребята, и помогай разбирать.

Почесали пассажиры в затылке - а ведь говорит дело начальник - и вышли. Тут и грузовая машина подъехала, чтобы в нее от трамвая железо складывать.

Подложили под передние колеса трамвая клинья-колодки железные.

– Ну, теперь на уйдет, - веселится начальник.

Загорелись опять фонари, и трамвай засветился, стучит мотором, уехать пытается - да не тут-то было! Не пускают колеса клинья-колодки железные, дергается трамвай, трясется, а сдвинуться с места не может.

Постовой милиционер подошел, трамвай ладонью похлопывает:

– Ишь ты, какой нарушитель! Я-то сразу, как его увидел, понял, что дело нечисто.

А трамвай дергаться перестал, шум мотора затих, и все огни в нем погасли. Тоскливо водителю стало, словно при нем кто-то умер.

– Разбирай инструмент, ребята!
– командует начальник.

Стали все из машины брать инструменты - кто пилу, кто гаечный ключ. Последним студент подошел, и берет кувалду. Водителю лом достался.

Разошлись все с инструментами вдоль вагона, а студент потихоньку, бочком, подбирается к передним колесам, и водитель за ним следом.

– Навались, навались, ребята! - торопит начальник и начинает сам какую-то гайку откручивать.

Студент же тем временем кувалдой из-под колеса клин выбивает, а водитель, ломом - другой.

Рассердился начальник, кричит:

– Прекращай хулиганить!
– и бросается к ним.

Но трамвай уже огни засветил и плавно вперед движется, спокойно, будто плывет. И едет он - странное дело бесшумно: не стучит мотор, не скрипят колеса, не стонут рельсы. Уплыл трамвай вдаль, выбрался на мост, в сторону свернул и исчез.

– Что же вы, ребята, наделали, - говорит постовой, теперь придется его снова ловить.

– Не придется!
– смеется начальник. - Видел, как он уехал? У трамвая шум - первое дело. Если не шумит - уже не жилец, значит. Так что считай, с ним покончено.