Стас
Шрифт:
– Вот всем надо во всё влезть, как будто они лучше всех знают, – Влад прервал песню и снял с плеча гитару. – Всё, перерыв!
Сержант недобро взглянул на Влада.
– Зачем ты так? Она тебе ничего плохого не сделала. Она не виновата в том, что твоя бывшая уехала и ты её за это никак простить не можешь.
Влад слегка опешил и взглянул на остальных, ожидая увидеть в них поддержку своей выходки, но все молчали.
– Может, ты мне ещё прикажешь извиниться перед ней?
– Приказать не могу, но вообще, я думаю, извиниться стоит. И текст, вообще-то, она написала,
Разговор на этом закончился, но судя по всему, что на следующей репетиции Влад улыбался как ни в чем не бывало, а Аня была на своём обычном месте, конфликт был улажен.
Наступил день концерта. Подготовка началась с самого утра, везде были провода, какие-то коробки, железки, аппаратура, усилители и всякие другие штуки непонятного назначения, и все участники ходили между этими штуками с очень серьёзными лицами. Кроме участников, там же ходили организаторы, которых можно было узнать по ещё более серьёзным лицам, болтающимися на шее карточками «Организатор» и бумагам в руках. Непосвящённым все происходящее казалось полным хаосом, что-то постоянно менялось, организаторы подходили к участникам, о чем-то говорили, подходили к другим, пока предыдущие хватались за голову от новостей, кто-то с кем-то ругался, кто-то требовал к себе повышенного внимания и всем очень хотелось пить, потому что день был непривычно тёплым для северного города. По предварительному плану, «Пропеллер» должен был выступать последним, что считалось престижным, а тут план вдруг поменялся, потому что накануне фестиваля была подана ещё одна заявка на участие, от другого музыкального коллектива, и их почему-то поставили последними. Когда об этом было сообщено Владу, он впал в состояние, близкое к ярости огнедышащего дракона, и только совместными дипломатическими усилиями Сержанта и Ани статус-кво удалось вернуть, но настроение было испорчено. С точки зрения Стаса, это было совершенно неважно, ничего не меняло и ни на что не влияло, и уж тем более не было поводом с кем-то ругаться, поэтому он и не вмешивался. Ему просто нравилось играть музыку, нравилось, когда песня была сыграна хорошо и слаженно, и вообще он был за мир во всем мире.
Фестиваль прошёл отлично. Прекрасная погода, дружелюбная публика, интересные выступления, улыбающиеся девушки. Впечатление не было испорчено даже кучкой перепивших пива буйных молодых людей, – хотя где гарантия, что в их пивных стаканах было именно пиво? – которых дежурившие на фестивале милиционеры тихонько вывели из парка. Музыка гремела до поздней ночи, вернее, до раннего утра, а если нет темноты и на руке нет часов, то как понять, когда вчера перешло в сегодня? Это потом, на следующий день, когда в парк придут уборщики, тот будет выглядеть, как помойка, с валяющимися везде пластиковыми стаканчиками, окурками, салфетками, пакетами и прочим мусором. Переполненные урны, запах нечистот от каждого куста и деревца, использованные презервативы и женские трусики, вперемешку с потерянными надеждами на большую и чистую любовь… Но сейчас об этом никто не думал. Сейчас есть только толпа, кураж, молодые тела и юношеский задор.
«Пропеллер» был уже достаточно знаменит в городе, чтобы после того,
Когда концерт, наконец, закончился, он снял с плеч гитару и спустился со сцены, как кумир, которого обнимали, хлопали по плечу, которому пожимали руку в знак восхищения и приглашали выпить. Его не заботило то, что надо убрать всё со сцены, запаковать гитару и оборудование, навести порядок. Он был выше этого, он был звездой. Пусть все остальные делают скучную работу, он своей цели достиг.
Уборка и упаковка заняла пару часов, Сержант, Стас, Ларс и Аня наводили порядок, Капитолина принесла им пива, чипсов и бутербродов, и когда сцена была совершенно пустой, они устроились на её краешке, на куске брезента, и устроили свой ночной пикник. Аня смотрела на светлое небо и улыбалась, Стас делал вид, что не смотрит на Аню. Они сидели рядом и их рукава соприкасались, если они вдруг тянулись к пакету чипсов одновременно. Прикосновения заставляли Стаса вспыхивать от смущения, но он очень тщательно это скрывал. Он не знал, что он будет делать в случае, если кто-то заметит его интерес к Ане – она сама или другие музыканты. Что тогда? Не то, чтобы он был настолько лоялен к Владу, чтобы беспокоиться, что «нехорошо отбивать девчонок у друзей», они не были друзьями, если честно, да и относиться к своей девушке Влад мог бы и получше. Скорее, он стеснялся самого себя. Аня была, что называется, «не его круга» – из интеллигентной финансово обеспеченной семьи, студентка вуза, отличница и гордость факультета, у неё было будущее, перспективы! А у него? Нищее детство, техникум, мать, подрабатывающая санитаркой на двух работах, дешёвая одежда, убогая квартира в районе с плохой репутацией, которую матери «выделили», как воспитывающей ребёнка без отца и алиментов. Что он мог предложить девушке, которая встречалась с местной знаменитостью? Себя? Свои чувства? Свою влюблённость? Да у неё духи стоили, как половина его зарплаты! Нужны ли ей его чувства? Он был настолько уверен, что нет, что и спрашивать не было смысла. Может быть, если бы она была чуть меньше поглощена Владом, он бы мыслил иначе, но любой, увидевший Аню с солистом «Пропеллера», сразу бы понял, что девушка «занята». Уж если она мирилась с его скверным характером и вспышками дурного настроения, наверное, эти отношения были важны и ценны для неё.
– Ты классно играл, – погружённый в свои мысли, Стас не сразу понял, что Аня смотрит на него и улыбается лично ему. – Настоящий рок-музыкант, волосы длинные, косуха, гитара, как на картинке!
Конец ознакомительного фрагмента.