Стасик
Шрифт:
– Рванули наперегонки! – заторопился наверх выпрыгнувший вслед за Стасиком из лодки Игорь.
– Куда? Стоять! – осадил нетерпеливого матроса многоопытный капитан. – А судно кто привязывать будет?
– Точно, забыл, – смешно хлопнул себя по лбу Игорёк и начал разматывать в направлении ближайшего дерева мокрую, жёлтую от натасканной сапогами речной глины верёвку со дна лодки.
А наверху было хорошо: на утоптанной площадке стоял врытый древними поколениями туристов стол с лавками, рядом размещался выложенный круговыми камнями
– Ого, – оценил окружающее благолепие Игорь. – Удачно как ты место выбрал.
– Да уж, – скромно согласился Стасик. – Тут всяко лучше, чем как прошлой ночью на песке, который наутро хоть из ушей вытряхивай. Ладно, пошли за рюкзаками, надеюсь, Адмирал одобрит.
Они подняли на стоянку свои рюкзаки, спустились подтянуть повыше на берег пустую лодку, когда к ребятам наконец причалила родительская байдарка.
– Ловите ужин, – просиял довольной улыбкой папа Стасика и выбросил ребятам одну за другой двух щук, попросил Игоря: – Спиннинг прими.
Одна рыбина ещё била хвостом, пацаны опасливо-уважительно ухватили щук неумело, но крепко.
– Вот это да, – сказал Игорь, взвешивая на руках щуку. – Килограмма три, да, дядя Саша?
– Ну, два точно, – поскромничал Александр Витальевич. – Вторая поменьше, уже на подходе к вам вытащил, за поворотом. Ладно, неси рыбу наверх, Игорь. Стасик, держи гитару.
Навстречу молодёжи уже спускалась Стасикова мама, потрепала их по головам: «Отличное место выбрали, ребята. Очередная пятёрка в журнале наблюдений».
Большую синюю с оранжевым польскую палатку Адмирал поставил быстро. Пацаны легко натаскали целую кучу сосновых сучьев для костра. Солнце стояло высоко и не думало опускаться за реку. Впереди ждал долгий отдыхательный вечер со вкусным ужином и песнями под гитару у костра. Но отдых в походе – дело не то чтобы относительное, но то, которое надо заслужить. То есть краткое и редкое.
– Чистить рыбу, марш-марш, – придумал новую задачу ребятам неугомонный руководитель похода. – С итоговой оценкой многоуважаемой Елены Дмитриевны.
Мама Стасика церемонно поклонилась Адмиралу и с улыбкой посмотрела на юных водников. Те, вздохнув, потянулись со щуками на берег. Мама покачала головой, собрала со стола туристические ножи, две миски и пошла вслед за ребятами.
Рыбу чистить оказалось занятием не сказать чтобы очень весёлым и быстрым. Зато поднявшись обратно к походному столу, мама сообщила папе: «Справились на отлично». Папа кивнул, он подстраивал гитару.
– Жареная щука сегодня на ужин, – сообщил, как церемониймейстер на королевской трапезе. – Кто не едал, тот жизни не видал. Но чуть позже, вечер только начинается. Час на личное время.
– Мы тогда на рыбалку, пап, сами? – спросил Стасик. – Я спиннинг возьму?
–
– Я останусь, – вдруг отказался Игорь, припомнив, что рыбалка в исполнении товарища выглядит большей частью скучным распутыванием «бороды» из лески, возникающей при каждом втором забросе блесны. – Всё равно не умею, лучше у костра посижу.
Мама Стасика насторожилась:
– Ты не простыл? – приложила тыльной стороной ладонь к его лбу. – А шарф где?
Игорёк растерянно обернулся, будто надеялся увидеть мохеровое изделие на стояночной площадке. Вздохнул:
– Оставил на берегу, где чай на обеде пили.
– Ну как же так, – всплеснула руками мама. – Вон ветер какой холодный сегодня. Подожди, у меня запасной есть.
Встала, пошла в палатку: рюкзаки туристов были составлены там в тамбуре. Игорь подтолкнул Стасика к реке:
– Спасибо, тётя Лена, я потом его возьму, когда назад вернусь. Стаса схожу проводить до берега.
У реки Игорь неосознанно погладил рукой голую шею. Стасик заметил жест:
– Жалко шарф?
– Да надоел он мне. Мама хочет, чтобы я всегда в нём ходил, её бы воля – и в тридцатиградусную жару бы им шею укутывал.
– Зачем?
– Не зачем, а почему, – Игорь помолчал, снял очки, подышал на стёкла, протёр подолом свитера. – Эдькин шарф-то.
– Ох ты, – понял Стасик. – Дела.
– Видеть этот шарф уже не могу, и отказаться сил нет. Я его сюда-то взял только потому, что она хотела, чтобы я ещё и в берете Эдькином ехал. Ну, в том, что привезли. От берета напрочь отбоярился, пришлось хоть шарф надеть, а то бы она три часа плакала.
– Да, понимаю.
Сидели на стволе прибрежного топляка, молчали. Эдика, брата Игоря, забрали в Афганистан в самом конце войны. Цинковый гроб привезли уже в разгаре вывода войск: десантный майор приехал и сержант ещё. Стасик с Витькой пришли с похорон к Игорю домой, слушали, как майор за поминальным столом строго говорил верные и справедливые слова: про службу Эдьки, про интернациональный долг и про вечную славу героям. Отец Эдика, сам бывший старший прапорщик, кивал головой, соглашался. Мать просто сидела как каменная, неясно, слышала ли. Потом Игорь шепнул друзьям: «Надоело». Кивнул в сторону коридора, вышли на лестничную площадку. Там курил сержант-десантник, выпивший уже изрядно.
– Что, пацаны, интересно майор говорит? – зло затянулся. – Только враньё это. Он и не знал парня вашего: замполит, ему врать по службе положено. Да и я толком не знал – он из молодых, только приехал, я его раз пять на построении видел мельком, и всё. Он в другой роте был, а мне за доставку «груза двести» дембель пораньше комбат оформил. А в последний момент к борту и замполит этот подтянулся: ему всё лучше в Союз слетать, чем снег месить на Саланге, колонны вывода прикрывая. Так что не верьте вы, не надо.