Стать Драконом
Шрифт:
Драконы вынули головы из дверного проема и подошли к открытому окну коридора. Мрак посмотрел вниз. Мэгги помахала рукой. Рядом с ней стояли два дракона. Большой — наверняка Тонара, а маленький…
— Лобастик!
Фигурка встрепенулась и по крутой спирали пошла вверх. Забила крыльями и приземлилась на подоконник.
— Па, они хотят, чтоб я уехала! Скажи им…
— … больше нет. Драконы дали нам материалы, мы с Конаном рассказали всем, как хотели убить борца за свободу Зоны. Собралась огромная толпа и сожгла Китайца в его
— Круто.
— Охранники начали стрелять, поэтому все были злые, как дьяволы.
— Остался еще один. Тот, который гранату кинул.
— Ты не знаешь? Его Лобастик порешила. Глотку разорвала до самого позвоночника. Потом драконов к вам с Катрин не хотела подпускать. Вилась вокруг них, чуть крылья не отгрызла.
— Она же не умела летать.
— Шутишь? Не веришь — запись посмотри. Мне бы так не уметь…
— Выходит, все дела закончены. Можно лететь.
— Мрак, может, останешься? Экология — это же настоящее дело. Ведь мы его начали. В тебя люди верят. Площадь в Тауне хотят твоим именем назвать. Ну чего ты в этой глуши делать будешь? Это же смех — дрова для печки на дирижабле возить. Два дня туда, два дня оттуда.
— Я могу себе это позволить. А года через два-три местные дрова вырастут.
— Конечно, можешь, если за все драконы платят. А помнишь, как мы к воротам базы шли? Ты впереди, а мы за тобой. Как вспомню — мурашки по спине. Такого единства, такой сплоченности я ни до, ни после не испытывал.
— А за воротами нас ждали драконы.
— А как ты Платана на место задвинул — ну, когда очки с него снял. Да, знаешь, что они о тебе говорят?
— Ну?
— Ты доказал невозможное. Что злом можно делать добро. По-моему, они ничего не поняли.
— Они все поняли, они правы. Мне пора.
— Но ведь там даже охотиться не на кого. Вода в речке прямо с ледника. Ни искупаться, ни рыбы половить. В такой воде рыба вымерзнет.
— Тонара обещала, что года через два можно будет форель запускать.
— А если случится что?
— Мне драконы аварийный SOS-маяк дали.
— А почему Мэгги взять не хочешь? Сохнет ведь девка.
— Конан утешит.
— Хочешь, я тебе свою кобылу отдам. Ту, которую ты в ущелье спас. Она теперь много чего умеет.
— На что лошадь в пустыне? Только ноги поломает. А весь оазис вдоль и поперек за полчаса исходить можно. Да она же его весь съест! Снова пустыня будет.
— Не забывай нас. Мы к тебе прилетать будем.
Прошло много лет.
Мрак вышел во двор, присел на крыльцо. Вытянул из поленницы толстое березовое полено, достал ножик. Минут двадцать, не торопясь, правил лезвие. Снял кору и начал вырезать. Как всегда — женскую фигурку. Как всегда, помимо его воли, из-под ножа выходила Катрин. Прическа — конский хвост, глаза лукаво прищурины, рот чуть приоткрыт. Пока работал, день закончился. Мрак полюбовался результатом и хотел уже забросить фигурку к остальным, за поленницу, но задумался. Вчера Бугор сообщил по радио, что драконы в который уже раз запрашивали его досье. Зачем, интересно. Нет, не интересно.
На секунду стало немного темнее. Мрак поднял голову. Чуть трепеща широко распахнутыми крыльями, прямо к нему во двор медленно опускался дракон. Вот коснулись земли задние лапы, передние, поднялись кверху и сложились полотнища крыльев. Хвост прижался к брюху.
— По делу, или так? — спросил Мрак.
— Здравствуй, па…
Что-то горячо бухнуло в груди и оборвалось.
— Па, ты меня не узнаешь?
— Ты выросла, Лобастик. У тебя все хорошо?
— Да, папа. Ты на меня сердишься?
— За что?
— Я ни разу тебя не навестила. Но папа, я не могла. Я сначала должна была пройти весь путь до конца, чтобы не засветиться.
— Глупенькая. Это я виноват перед тобой. Как твои нас… Ой, отпусти, раздавишь! Я же не дракон. Всего обмусолила. Поставь на землю!
— Прости, па, я так скучала по тебе! Я знаю о тебе все, что есть в компьютере, я в первый же год вскрыла защиту и каждый вечер смотрела, что у тебя нового. Но ведь это не то, правда? Мать с отцом сначала сердились, потом привыкли.
— Ты с ними ладишь?
— Сейчас — да. Точнее, сейчас — снова нет, но это неважно. Это временно. Вообще, мы ладим. С тех пор, как они поняли, что я просто не такая, как они. А первые три месяца было очень тяжело. Ты знаешь, я придумала игру, которая помогла нам понять друг друга — придумываю ситуацию и спрашиваю, что бы они сделали. Потом рассказываю, как поступила бы я, и почему нельзя делать так, как хотели сделать они. Потом придумывают ситуацию они. Мы часами спорили. Отец был совсем наивняк, но быстро освоился. Не то, чтобы поверил, но принял правила игры. Мать на Зоне была, жизнь немного видела, но чуть что — «Кто же так делает? Что о тебе другие подумают?» Да, угадай, как меня сейчас зовут!
— Мать хотела назвать тебя Талиной.
— Меня зовут Лобасти! Такое редкое, звучное имя!
— Где же такие имена дают? — усмехнулся Мрак.
— В Бункерзонии. Страна такая. А это мама Катрин? Па, ты это сам вырезал? Можно я возьму?
— Можно. Там за поленницу загляни, может лучше найдешь.
С грохотом рухнула на землю поленница.
— Лобасти, я должен тебе сказать… Чтоб у тебя не было никаких иллюзий на мой счет. Я не тебя растил. Я тело дракона для себя выращивал. Хотел в твоем теле с Зоны сбежать.
— Я знаю, па. Я все помню. Ух ты! Их тут сотни! Па, ты всех их сам вырезал? Ну разве можно ценные вещи так хранить? Вот смотри, у этой лицо откололось. А здесь — ухо.
— Постой, ты слышала, что я сказал?
— Да, па. Только важно не то, что ты думал, а то, что ты сделал. У меня из-за регенерации память не так устроена, как у всех. Я помню все со дня рождения. И как больно было, и как ты мне операцию делал. И как летать учил. И как меда на всю жизнь наелась. Теперь смотреть на него не могу. Помнишь первую фразу, которую ты мне сказал? «Какой же ты голодный, малыш, если ешь эту гадость». Слов я тогда не понимала, но запомнила.