Стать последней
Шрифт:
Он был очень недоволен итогами разговора, но на другое и рассчитывать не приходилось. Однако присутствие Хииды меня обрадовать не могло. Когда мы с Криитом остались наедине на палубе корабля, я не могла не затронуть то, что слишком долго накипало внутри:
— Послушай-ка, твое величество! У тебя императрица там, первая жена тут. А я-то кто?
— А ты кто? — он изобразил удивление,
— Это я тебя спрашиваю!
Но с Криитом приключилось нечастое, но известное мне настроение — издеваться:
— Трижды моя женщина, отказавшаяся стать третьей женой? Ты ведь помнишь, что я ревность считаю глупостью?
— Помню! Но мне до злых духов, что ты там считаешь! Запиши в общий список остальных моих недостатков!
Он пытался не улыбаться, но выходило все хуже:
— Уже приличный список недостатков вырисовывается… — Криит не обратил внимания на мое рычание, легко махнув рукой: — Искореняй эту ревность, Тесса, нелепое чувство! И возникло оно только потому, что теперь я так красив, что ты места себе не находишь, когда смотришь на меня.
— Только поэтому?!
— Конечно.
— Неправда! Я успела возненавидеть твоих жен еще в те времена, когда ты был безобразным бесом!
— Таким уж безобразным?
— Отвратительным!
— Тогда почему ты ненавидела моих женщин?
Я сжала кулаки и пыталась подобрать оскорбление поострее. Но он нагнулся и поцеловал меня, сбив с мысли. Потом обнял и прижал к себе. Как бы я ни сопротивлялась, но эмоции тут же растворились в неге. Да, возможно, я и правда была уже влюблена в него, когда он был «безобразным бесом», потом очень быстро влюбилась в худощавого неловкого паренька — и с ним была готова прожить остаток вечности, теперь же восхищалась его красотой… которая трогала меня совсем иначе, пока была красотой другого человека. Мне не надо любить Криита постоянно, достаточно влюбляться в него всякий раз, когда увижу. Пусть терпит, хоть сам и любит иначе.
Он уткнулся носом в мои волосы, голос стал звучать приглушенно и ласково:
— Не злись, ревнивая Тесса. Что я должен сделать для твоего спокойствия? Еще раз повторить, что больше не назову Хииду своей женой?
— Сделай. Но сначала разведись с императрицей!
— Что такое «разведись»?
О, добрые духи, его еще учить и учить его же законам! Но теперь я смеялась:
— Потом объясню.
— А если я выполню, ты согласишься?
— Я подумаю!
— Только не долго. Я очень непостоянен в отношениях к женщинам, могу и передумать.
— Я тебе передумаю!
Эта перепалка не могла закончиться иначе, чем страстным поцелуем, требовавшим немедленного продолжения. И хоть на корабле не было совсем укромных мест, мы уже сдержаться не могли. Оставалось лишь надеяться, что другие приберегут случайные наблюдения для баек своим внукам.
Ничего не происходило просто. И со временем проще не становилось. Порядки менялись медленно и далеко не всегда мирно. Криит был жесток, когда требовалось. Криит был бесстрашен — он вообще не понимал, почему должен бояться восстания помещиков или бунта спекулянтов. И потому Большая земля вынуждена была меняться, впервые оказавшись под руководством прямолинейного и не знакомого с политикой императора. Не удивлюсь, если очень скоро его отравят… но они не знают, что Криита такой мелочью не остановишь. Криит был беспощаден — даже со мной. Однажды он спокойно сказал, что престол унаследует наш первый сын, а мы, в других телах, можем оставаться при наших потомках советниками. Но если он вырастет ленивым или глупым, то Криит займет его место. И я знала, что рука у него не дрогнет. Криит из тех, кто ради принципов способен перешагнуть через себя.
Ничего не происходило просто, одни проблемы решались и тут же возникали новые, которые снова решались, чтобы уступить место очередным. А впереди нас ждало целое тысячелетие без войн. Когда-нибудь мы устанем, когда-нибудь не сможем продолжать, но через тысячу лет обязательно придут другие — мир должен меняться, миру нужны потрясения, чтобы выйти на новый уровень. Хотя бы раз в тысячу лет.