Стать звездой нелегко
Шрифт:
Лялькина потрепанная физиономия в странном лыжном наряде после той бессонной ночи в Москве не выходила из головы Виталия. А ее заявление с намеком, что разборок между ними не будет, потому как они свободны, бесило юношу.
— Да что с тобой? — попытался встряхнуть его немец. — Пиво и у девочек не хуже! Зачем нам к «Ангелу»?
— Идем к девочкам! — Виталий махнул рукой.
За стойкой сидели разномастные девицы: черноволосые, рыжие, блондинки, смугляночки.
Не было в них ничего такого, как представлялось раньше Виталию.
Представления на маленькой сцене продолжались нон-стоп.
Девицы, отрываясь от напитков у стойки, парами поднимались с высоких табуретов и выходили на помост.
Пуговички на сосках и узенькие ниточки бикини на бедрах должны были означать, что они в одежде. Правда, некоторые из них до паха «прикрывались» разноцветными чулками. Светлые — черными. Темнокожие — белыми.
Зрителям выдавали маленькие бинокли.
Извиваясь вокруг толстого шеста, ночные бабочки натирали гладкую поверхность своими лобками, словно высекая из нее огонь. Длинные языки девушек по-змеиному выползали из густо напомаженных ртов. Сладострастно облизывая друг друга, они стонали под медленную гипнотизирующую музыку от взаимной страсти. Временами темп музыки резко менялся. Девицы, будто очнувшись, кидали в зрителей свои ниточки-одежды, стараясь раззадорить публику.
Длинноносая девчушка с худенькими плечиками подсела к Виталию.
— Что пьем? — постукивая длинным лакированным ногтем по своему пустому стакану, игриво поинтересовалась она.
— Большой «Фостерс» еще раз, — бросил Виталий бармену.
— А мне «Гордон», — попросила девица, заискивающе заглядывая Виталию в глаза.
Бармен, дожидаясь, пока налитое пиво осядет в кружке, подхватил перевернутую вверх ногами квадратную бутылку и нацедил худышке порцию джина в толстый стакан со льдом. Английский солдат в униформе на этикетке бутылки вернулся в шеренгу к своим разноцветным собратьям и уже вновь висел вниз головой. Добавленный в стакан тоник перебил резкий запах можжевельника. Девушка придвинулась поближе к Виталию. Ее редкие бесцветные волосы спадали длинными прядями, касаясь его одежды и рук. От нее пахло дешевыми сладкими духами и сигаретами. Виталий невольно отодвинулся. Но она, схватив его за руку, потащила танцевать.
Гуттаперчевые тела девочек на сцене изображали сексуально-акробатический этюд. Сделав мостик, одна из выступавших губами вытаскивала десятифунтовую купюру, скрученную в трубочку, из промежности лежащей под ней напарницы.
Виталий огляделся. Ребята, с которыми он пришел, куда-то расползлись.
— Меня зовут Сандра, — повиснув на шее юноши, прошептала худенькая девчушка, — я покажу тебе, что такое классный секс.
Он чувствовал ее маленькие, но плотные груди, хвойное дыхание джина. Отстегнув короткую юбчонку, Сандра осталась в эластичных трусиках, с глубокими вырезами в паху. Черные чулки с кружевной отделкой обтягивали худенькие
— Пойдем наверх? — Сандра расстегнула Виталию ширинку, залезая в разрез рукой.
— Я сейчас, — увидев уже спускающегося по лестнице приятеля, пообещал он, подавляя неожиданно подступившее желание.
— Ты еще все готовишься? — закуривая сигарету, усмехнулся довольный немец. — Давай быстрей, я тебя подожду в баре, — направляясь к стойке, сказал он. — Вместе поедем назад.
Допив оставшееся в кружке пиво, Виталий вернулся к одиноко кружащейся в танце Сандре и решительно приказал:
— Показывай свои апартаменты!
— Классный секс, — томно повторяла девица, как заевшая граммофонная пластинка, на каждой ступеньке лестницы, ведущей вверх, вновь принимаясь за его ширинку.
Наконец они доползли до маленькой комнатушки с обшарпанными обоями и скрипучим полом.
Не снимая дежурных чулок, Сандра водрузилась на него верхом. Сползая острым подбородком ему на живот, она то и дело меняла позы. Временами поворачиваясь к нему спиной, она прогибалась так, что ее тонкие пахнущие сигаретами волосы щекотали ему лицо. Приспущенные до колен юноши джинсы не мешали им.
Сандра была легкая, как пушинка. Она почему-то становилась все легче и легче. В какое-то мгновение Виталий вовсе перестал чувствовать ее худенькое тело. Нависшая над ним хрупкая фигурка вдруг стала уноситься куда-то в потолок, а чуть длинноватый нос неожиданно показался приплюснутым и двоился в глазах.
«Черт! — как-то вяло подумалось ему. — От чего это меня так развезло?» Последним память зафиксировала, как кто-то резко стягивал с него брюки, затем трусы. Дальше наступила отключка — он провалился в глубокий сон.
Виталию когда-то уже снился такой сон: сначала он, маленький мальчишка, голым гонится за кем-то, умоляя вернуть свою одежду… потом сон навязчиво повторялся, но он уже взрослый юноша и тоже нагой. Холодно… хочется укрыться, но вокруг ничего нет. Знобит…
Стук в дверь, громкие голоса и резкий свет фонаря в лицо возвращают его из забытья.
С трудом разлепив глаза, он медленно вспоминает, где он: Сохо, бар, худенькая проститутка, комната с обшарпанными обоями, а в ней он, действительно совершенно голый, без одежды.
Но что-то мягкое и неприятное прикрывает его бедра. Чья-то женская голова с длинными липкими волосами лежит на его животе, по которому… течет кровь!
Он кричит и сбрасывает с себя эту голову, потом отталкивает подальше от себя безвольное чужое тело. Оно мягко сваливается с кровати и ударяется об пол. Яркий луч фонаря освещает пространство на полу перед кроватью.
«Этого не может быть!» — Виталий перевешивается с постели: остановившиеся глаза проститутки с перерезанным горлом. Волосы, лицо, грудь — все в густой крови.