Статьи 1995-1997
Шрифт:
Сегодня напускают туману. Как разорить целые страны, стравить народы и организовать их вымирание, не называя вещи своими именами? Как не дать людям сплотиться для защиты своих стран от переваривания рыночным спрутом? Надо сделать зыбкими самые важные понятия, отключить у людей совесть и память. Сначала это проделали со своей «цивилизованной» паствой. Но она-то желала, чтобы ее обманули, это понятно. А потом заразили гибким «новым мышлением» образованную элиту тех стран, к которым присосался ненасытный Карла. Конечно, какая-то часть этих «интеллигентов» лишь имитирует наивность — хочется служить палачом, а слыть честным. Не о них речь. А о тех, кто запутался в трех соснах. Вернее, все мы запутались и каждый понемногу должны друг другу помочь. Кто-то говорит, что эту паутину можно разрубить
Велик соблазн примазаться к сильному отказавшись от своего имени, признав, хотя бы на словах, чужую веру. Но сейчас просто этим не обойдешься — требуют сделать так, чтобы все вокруг и даже ты сам поверили в твою искренность. Ты сам должен создать такую правдивую нелепицу чтобы твои же товарищи ахнули: «Какими же мы были слепцами!» Разве с нами не это произошло за последние 10 лет? Но, повторяю, проще начать с других.
Вот, если не врут газеты, произошло важное событие: Партия демократического социализма, правопреемница СЕПГ, правящей партии ГДР, заклеймила сталинизм и отказалась от свoero прошлого — осудила «авторитарный строй ГДР». Зачем? Ведь и так партия занимает сильные позиции на землях ГДР, получила больше 20 мест в бундестаге, набирает авторитет. Говорят: сделав такие заявления, она имеет шанс стать сильной общегерманской партией. Может, так оно и есть — таковы правила игры. Но что должны при этом немецкие экс-коммунисты сломать в душах своих собственных детей?
Во-первых, им пришлось исказить, хотя бы путем умолчания, ту историческую правду о фашизме, которую как раз немцам забывать бы не надо. Любая оценка сталинизма будет лживой, если не сказать, что он означал для собирания сил на отпор фашизму — с учетом той подлости и трусости, которую проявил при этом европейский либерализм. Когда о сталинизме рассуждает какая-нибудь Ханна Арендт из далеких Штатов, она может фантазировать как угодно и «забывать» о таких мелочах, как война (и крематории). Но из Берлина сталинизм может оцениваться только на фоне крика «Дранг нах Остен». Когда сталинизм клеймит немец, то на нормальный язык это переводится так: «Какое безобразие, что СССР успел провести форсированную индустриализацию и построить Т-34 и «катюшу»!
При этой схеме неизбежен был и отказ от своих духовных отцов — авторитарных вождей ГДР. А какими они могли быть, узники фашистских лагерей? Антифашист, который боролся, а не разглагольствовал в парижском кафе, сформирован борьбой, нормы которой были заданы жестокой машиной. Если быть честным историком, то надо удивляться другому — тому, что немецкие коммунисты, пройдя сквозь фашизм, не стали его зеркальным отражением. Они проявили удивительную честность. Два поколения посвятили себя строительству мирной страны. Вспомним: ведь ни Вильгельму Пику, ни Ульбрихту, ни Хонеккеру никто не смог бросить обвинений ни в коррупции, ни в незаконных репрессиях.
Да, по своему типу это были сухие и жесткие люди, не похожие на душку Гельмута Коля. Люди, которые в молодости вкалывали и на строительстве Магнитки, а потом сидели по тюрьмам и лагерям «по обе стороны баррикады». Многие прошли советский плен, и, кстати, свою правду они вывели из очень простого, шкурного сравнения — плена сталинского и плена либерального. Великий антрополог Конрад Лоренц, впавший в соблазн фашизма, сам прошел наш плен, и его наблюдения было бы полезно сегодня перечитать и молодым немецким экс-коммунистам, и нашим честным демократам. Нет места на них отвлекаться, лишь одна цитата из биографии Лоренца: «По его мнению, советские никогда не были жестоки с пленными. Позже он узнал ужасающие вещи об американских и особенно французских лагерях, в то время как в Советской Союзе не было никакого садизма. Лоренц никогда не чувствовал себя преследуемым, не было никакой враждебности со стороны охраны».
Вернувшись домой, эти люди насаждали свою новую правду жестко и даже фанатично. И заставили людей работать — не было им дождя долларов от плана Маршалла, ни колоссальных «денег партии», награбленных в СССР и Европе. Наоборот, ГДР
Отказываясь сегодня от «авторитарной ГДР», молодые раскованные коммунисты, по сути, сожалеют о том, что Гитлера разбил Жуков, а не Эйзенхауэр — тогда бы не было проблем. Их можно пожалеть. Но кто же виноват? Пусть плюнут на могилы своих отцов — чего драпали от русских, плюнут на могилы бравых янки в Арденнах — чего драпали от немцев. Но это — лирика. А вот что же такое невыносимо плохое устроили в ГДР старики антифашисты?
Немцам, конечно, виднее, но и нам интересно бы послушать, для самопознания. Я много раз бывал в ГДР, имею там друзей. Приходилось слышать жалобы: иду в магазин, там только 30 сортов сыра, а за стеной, на Западе, — 40. Так жить нельзя! Но ведь и это — лирика. Погоня за призраком. А вот глубинная вещь, читаю в газете: на землях бывшей ГДР резко снизилась рождаемость и наблюдается небывалое явление — массовая добровольная стерилизация женщин. Причина — утрата надежды на будущее. Киньте на весы: нехватка некоторых мифических свобод и нескольких сортов сыра — и ощущение великого смысла жизни, желание материнства. И ведь тут дело не в том, что тарелка пуста — на пособие по безработице в экс-ГДР десять профессоров МГУ могут жить.
Помню, когда разбуженные перестройкой лирики побежали из ГДР за призраком сыра в ФРГ, в испанской газете поместили интересный диалог одной женщины с чиновником, который обустраивал «бежавших от тоталитаризма». Женщина была довольна и помещением, и пособием, она пришла спросить, куда ее сыну ходить на тренировки. Он учился в спортивной спецшколе, уже был мастером спорта по плаванию и нуждался в тренере высокого класса. Так вот, она беспокоилась, чтобы его не записали абы куда. И чиновник пришел в бешенство: «Все, фрау, социализм кончился. Ваш мальчик должен сам зарабатывать деньги на тренера. Сколько заплатит, такой и будет тренер».
Почему же вспылил чиновник? Об этом была огромная статья в «Вашингтон пост» под заголовком «Стена проходит у нас в голове» — о той духовной пропасти, которая обнаружилась между весси и осси. Полезно и нам послушать, в чем упрекают весси своих восточных братьев: осси за сорок лет привыкли жить в роскоши. Мы, мол, бьемся, как рыба об лед, довольны пиву с сосиской (домику, опелю, мерседесу — согласно доходам), а у них каждая сопля мечтает о смысле жизни, хочет быть чемпионом мира или хотя бы ученым. А чем же не довольны осси? Тем, что их благополучные братья оказались ужасно вульгарны — довольствуются пивом с сосиской (домиком, опелем и т. д.). Да после таких признаний немцы должны памятник Хонеккеру поставить.
Я думаю, что как раз «дело Хонеккера» было тем оселком, на котором можно проверить, в чем соблазн отказа от ГДР. Что это — просто политический маневр, хотя бы и невысокого пошиба, или перескок к совсем иной морали? Я считаю, что не маневр, а полный разрыв с совестью. «Дело Хонеккера» стало, подобно бомбежкам Ирака и расстрелу Дома Советов в Москве, важным экспериментом над человеком. Было проверено, принимает ли средний человек двойную мораль.
Победа Запада в холодной войне означала, что из числа людей, защищенных нормами права и этики, были исключены побежденные. Порой даже кажется, что идеологи нарочно создают скандально странные ситуации, чтобы объединить своих подданных узами абсурда («верую, ибо абсурдно»). Вспомним: отвезли в тюрьму Моабит Хонеккера за то, что во время его правления солдат заставляли выполнять Закон о границе. Сомневался кто-нибудь в легитимности этого Закона? Нет, закон нормальный. Сомневался кто-нибудь в легитимности самого Хонеккера как руководителя государства, члена ООН? Нет, никто не сомневался — во всех столицах его принимали как суверена, воздавая установленные почести. Также никто не сомневался, что юноши, рискующие жизнью на берлинской стоне, вместо того, чтобы идти негласно уговоренным путем через Болгарию, Югославию и Австрию, делали это исключительно из политических соображений и меняли свою жизнь на идеологические выигрыши Запада.