Статьи, дневники, замыслы
Шрифт:
— Звучит как псевдоним писательницы эротических романов, — выносит вердикт Влад.
Я точно не могу влюбиться в него еще больше, но все равно влюбляюсь.
Глава пятьдесят пятая: Влад
Через неделю, второе заседание суда по моему иску против теперь уже абсолютно официально бывшей жены. Кажется, это будет последний раз в моей жизни, когда я еще пользовался своей громкой в узких кругах репутацией
Но в общем, совесть на эту тему меня совсем не мучит. Если бы Кузнецова могла играть по тем же правилам — она бы играла еще грязнее, чем я. А так, по сути, ну что я там нарушаю? Просто хочу закрыть поскорее вопрос с человеком, которого уже давным-давно не должно быть в моей жизни.
На заседание приезжаю «с иголочки», пока занимаю свое место на стуле, вспоминаю, как Аня утром прискакала с галстуком, почему-то сильно переживая о том, что одного костюма и рубашки может быть недостаточно для такого важного события.
Галстуком я воспользовался.
Не по назначению, разумеется.
Кажется — ну а чего? У мелкой каникулы, моей Золотой ленточке в ее жутко важное издательство к десяти. Грех не трахнуть ее сонную и деловую, как барсук.
Мысли о том, что она как раз предпринимает вторую попытку выбраться из постели, подталкивают украдкой достать телефон.
Я: Подумал, что мне срочно нужна парочка новых галстуков.
Она отвечает через пару минут — фотографией из той секции моей гардеробной, где у меня галстуки. Их там… много, да.
Я: Эти для работы, Нимфетаминка))
Кокос: Собираешься носить галстуки под футболку в «Мак»?
Я: Собираюсь привязывать тебя ими к кровати… Но если «лайт»-вариант тебя не устраивает, готов рассмотреть наручники в качестве альтернативы.
Кокос: А вот и красные флаги тирана и деспота подвезли! Между прочим, я всего неделю ношу твое кольцо, Грей!)) Рановато вскрылся!
Я: Прости, я и так слишком долго притворялся нормальным.
Кокос: Даже не знаю, стоит ли открывать тебе глаза на горькую правду о том, что нормальным ты не был ни одной минуты))
Мухова предупреждает, что судья уже в зале, и я почти успеваю спрятать телефон, но в последний момент Аня присылает еще одну фотографию. Хорошо, что я держу телефон под столом в эту минуту, потому что мелкая засранка, полностью голая, не считая галстука на шее, позирует на фоне моих рубашек.
Я издаю хриплый нервный смешок.
В пятницу
Хрена с два я ее тут одну оставлю.
Я: Тебе знакомо значение слова «гуманизм», умница моя?
Кокос: Знакомо, Грей, поэтому я прислала только фото, а могла бы и видео)
Но телефон все-таки приходится спрятать, потому что начинается заседание, а пустить насмарку все труды Муховой только потому, что мне влетит неуважение к суду, будет очень тупо.
А вот Кузнецовой в зале до сих пор нет.
Ее адвокат — плюгавенький мужик в костюме, который с головой выдает его востребованность — дергается и то и дело смотрит на входную дверь. Я тоже туда поглядываю — если она не явится, эта канитель затянется еще на одно заседание, а мне хочется развязаться с этим раз и навсегда.
Но Кузнецова приходит.
Видок — как с креста сняли.
Лицо помятое, под глазами плохо смытая тушь.
Когда проходит мимо нашего стола — нарочно кривляется в мою сторону, и говорит что-то распухшими губами. Хуй знает, что можно было делать этим ртом до такого состояния, но меня все это дерьмо никак не трогает и не дергает. Простоя отмечаю взгляд судьи, которая все это тоже замечает.
Заседание длится недолго.
Все аргументы в мою пользу, на аргументы Муховой адвокат моей бывшей огрызается вяло и с заминками. В целом, я не сильно преувеличу, если скажу, что все это напоминает избиение младенца. Только с маленькой оговоркой — Кузнецова, в отличие от младенцев, все это заслуживает.
— Поздравляю, Владислав Андреевич, — Мухова улыбается и протягивает ладонь для рукопожатия, после вынесения судейского вердикта.
Моральная компенсация в мою пользу. Сумма нарочно баснословная — я проследил.
Над Кузнецовой, кроме всего прочего, висят еще и неприятные статьи вплоть до лишения свободы годиков так на несколько. По лайту, само собой, но для таких, как она, это все равно что смертный приговор.
На улицу выхожу самым последним, потягивая кофе из пластикового стаканчика. В автоматах обычно тот еще «напиток богов», но у меня такое охуенное настроение, что я и даже просто горький кипяток пил бы с удовольствием. И даже косой взгляд Кузнецовой, подкарауливающей меня у выхода, никак не понижает его градус.
Она бросается наперерез, но успевает вовремя затормозить.
Мне действительно есть что ей сказать, иначе просто послал бы ее известным маршрутом.
— Ты доволен, да?! — шипит бывшая, «поливая» меня от всех щедрот богатыми последствиями ее горестного загула. Наверное, всю ночь орала с подружками песни о том, какая я мразь.
— Конкретизируй. — Делаю глоток, улыбаюсь и вспоминаю нашу прошлую встречу и последний телефонный разговор. А ведь всего этого могло бы и не быть, если бы в ее голове была хотя бы капля мозга.