Статьи и лекции
Шрифт:
Свт. Игнатий писал: "Новоначальные иноки нуждаются в продолжительном времени для обучения молитве. Невозможно, вскоре по вступлении в монастырь или по вступлении в подвиг, достичь этой верховной добродетели. Нужны и время, и постепенность в подвиге, чтобы подвижник созрел для молитвы во всех отношениях"(1,458)
Месяцев пять проведши уединенно в сем молитвенном занятии и наслаждении помянутыми ощущениями, я так привык к сердечной молитве, что упражнялся в ней беспрестанно, и, наконец, почувствовал, что молитва уже сама собою, без всякого со стороны моего побуждения производится и изрекается в уме моем и сердце, не токмо в бодрственном состоянии, но даже и во сне действует точно так же, и ни от чего не прерывается, — не перестает ни на малейшую секунду.
Простой арифметический подсчет показывает, что если следовать совету свт. Игнатия, то для совершения 12 тысяч кратких Иисусовых молитв ("Господи Иисусе Христе, помилуй мя (меня)"), потребуется 37,5 часов (для полной молитвы: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного", — нужно 60 часов)! При максимальном допущении, что Странник повторял молитву без отдыха, пищи, питья и проч. непрерывно в течение 18 часов в сутки, то он должен бы произносить 666 молитв в час. Если же учесть, что Странник "с легкостью окончил двенадцать тысяч молитв в ранний вечер", то можно представить, какова была скорость произнесения им молитвы и реальность сохранения главнейших и безусловных ее требований: неспешности, внимания и сокрушения духа. Совершенно очевидно, что молодой человек думал лишь об одном — о количестве молитв. А старец не только не сдерживал его неразумных порывов, но и прямо способствовал им.
Свт. Игнатий предупреждал ревностных искателей непрестанной молитвы Иисусовой: "Достоинство молитвы состоит единственно в качестве, а не в количестве… Качество истинной молитвы состоит в том, когда ум во время молитвы находится во внимании, а сердце сочувствует уму" (2,163). "Новоначальным должно заниматься молитвой понемногу, но часто"[4]. "Особенно способствует сохранению внимания во время молитвы, — пишет свт. Игнатий, — весьма неспешное произнесение слов молитвы" (5, 98).
Некоторые следствия и выводы
Истинность духовного опыта Странника в сравнении с учением свт. Игнатия (Брянчанинова) вызывает, по меньшей мере, серьезные сомнения. Странник, как можно было видеть, в своей молитвенной практике нарушает многие основные законы духовной жизни. На пространстве всех рассказов у него, практически, ничего не говорится о видении своей духовной поврежденности, недостоинстве предстояния перед Богом и, тем более, недостоинстве получения каких-либо благодатных даров, нет сокрушения о грехах и плача сердечного, не просматривается никакой борьбы со страстями. Самое большее — редкие слова типа: "один я грешник" (65), которые, как кажется, произносятся, скорее, потому, что такположеночувствовать себя христианину, нежели по причине действительного видения им себя таковым. У него все идет удивительно легко. Трудности длятся день-два, самое большее — неделю, но не трудности борьбы с своим ветхим человеком, о котором он, судя по его "откровениям", не имеет никакого представления, а трудности исполнения огромного числа молитв, возлагаемых на него духовником. По свт. Игнатию, это очень опасное состояние, ибо "все виды бесовской прелести, которым подвергается подвижник молитвы, возникают из того, что в основание молитвы не положено покаяние, что покаяние не сделалось источником, душою, целью молитвы" (1, 233).
Вот еще один показательный рассказ Странника: "Я многих видал, которые просто, без всякого просветительского наставления, и не зная, что есть внимание(подчеркнуто нами — А.О.), сами собою устно творя беспрестанную Иисусову молитву, достигали того, что уста и язык их не могли удерживаться от изречения молитвы, которая впоследствии так их усладила и просветила, и из слабых и нерадивых сделала подвижниками и поборниками добродетели" (264). Так, внимание, которое свт. Игнатий
Странник, к сожалению, не знает, например, что бесконечное повторение мантры индуистскими аскетами также делало их и подвижниками, и поборниками добродетели, и приносило им наслаждения, доходящие до экстаза. Однако все это не давало им благодати и оставляло без Христа. Подобные состояния наблюдаются и у тех христианских подвижников, которые произносят молитву без внимания и покаяния — тоже как своего рода мантру. Это прямо приводит их к прелести. Прелесть в данном случае состоит в том, что подвизающийся свои естественные, нервно-психические состояния, порождаемые непрерывным, механическим повторением одних и тех же слов молитвы, воспринимает как действия благодати, в результате чего впадает в т. н. мнение, то есть в гордость, хотя бы и прикрытую личиной внешнего смирения. К этому присоединяется и искание благодатных переживаний, что совершенно искажает дух подвижника, приводя его к духовному сластолюбию. В результате, подвижник, производя с внешней стороны впечатление святого, который всех любит, никому не делает зла, непрестанно находится в радости и в молитве — с внутренней, как не познавший своих страстей и своего бессилия очиститься от них, и потому не приобретший главнейшего в духовной жизни — смирения, оказывается в гибельном состоянии.
Свт. Игнатий приводит слова преп. Макария Великого, который говорил, что"встречаются души, соделавшиеся причастниками Божественной благодати…вместе с тем, по недостатку деятельной опытности, пребывающие как бы в детстве, в состоянии очень неудовлетворительном…которое требуется истинным подвижничеством" (I,284)."В монастырях употребляется о таких старцах изречение: "свят, но не искусен", и наблюдается осторожность в советовании с ними…чтобы не вверяться поспешно и легкомысленно наставлениям таких старцев" (I,285). Таковой, по словам св. Исаака Сирина, даже "недостоин называться святым" (I,286).
Странник приводит весьма понравившееся ему наставление одного священника: "чтобы просветиться духовно и быть внимательным и внутренним человеком, следует взять один какой-нибудь текст из Св. Писания, и как можно дольше держать на нем одном все внимание и размышление, и откроется свет разумения… Очень мне понравилось сие наставление священника" (112). Но такую мысль едва ли можно найти у какого-либо святого Отца. Зато она очень напоминает трансцендентальные медитации, практикуемые нехристианскими мистиками с целью познания сущности вещей и достижения наслаждений.
А вот назидание схимника, также без сомнения принимаемое Странником за истинное учение: "для спасения ничего более не нужно, как всегдашняя молитва: "молись и делай что хочешь, и ты достигнешь цели молитвы… Молись и мысли, что хочешь, и мысль твоя очистится молитвою" (265). Что всё это значит, и какой Отец Добротолюбия так учит, Странник по понятным причинам оставляет без объяснений.
Странник рассказывает: "Иду иногда верст по семидесяти и более в день, и не чувствую, что иду…. Когда сильный холод прохвати меня, я начну напряженнее говорить молитву, и скоро весь согреюсь. Если голод меня начнет одолевать, я стану чаще призывать имя Иисуса Христа и забуду, что хотелось есть. Когда сделаюсь болен… стану внимать молитве и боли не слышу" (30).
Эти состояния Странника очень схожи с теми, о которых рассказывает свт. Игнатий. В одном из случаев речь идет о чиновнике, который "занимался усиленным молитвенным подвигом"."Оказалось, что чиновник(впавший в прелесть и пытавшийся покончить с собой — А.О.)употреблял образ молитвы, описанный святым Симеоном, разгорячил воображение и кровь, при чем человек делается очень способным к усиленному посту и бдению… Чиновник видел свет телесными очами; благоухание и сладость, которые он ощущал, были так же чувственные;