Статьи и речи об Украине (сборник)
Шрифт:
И тем не менее, возник целый ряд конфликтов между Советом народных комиссаров и окраинами. Эти конфликты, однако, создавались вокруг вопросов не национального характера, а вопроса о власти. Оратор приводит целый ряд примеров того, как наскоро сколоченные буржуазно-националистические правительства окраин, составленные из представителей верхушечных слоев имущих классов, старались под видом разрешения своих национальных вопросов вести определенную борьбу с советами и иными революционными организациями. Корень всех конфликтов, возникших между окраинами и центральной советской властью, лежит в вопросе о власти. И если буржуазные круги
Оратор подробно останавливается на примере с Радой и убедительно доказывает, каким образом принцип самоопределения был использован буржуазно-шовинистическими кругами Украины в своих классовых империалистических целях.
Все это указывает на необходимость ограничения принципа самоопределения правом на самоопределение не буржуазии, а трудовых масс. Принцип самоопределения должен быть средством для борьбы за социализм и должен быть подчинен принципам социализма. По вопросу о федеративном устройстве Российской Республики оратор указывает, что верховным органом советской федерации должен быть съезд советов.
В промежутки от одного съезда до другого функции съезда переходят к ЦИК.
С заключительным словом но поводу прочитанной резолюции о федеральных учреждениях Российской республики выступает тов. Сталин.
Он указывает, что предложенная резолюция не является законом, а намечает лишь общие основы будущей конституции Российской федеративной республики.
Пока еще не кончилась борьба между двумя политическими течениями: националистической контрреволюцией, с одной стороны, и советской властью — с другой, до тех пор не может быть речи об отчеканенной конституции, ясно и точно определяющей все детали государственного устройства советских республик.
Резолюция содержит лишь общие основы конституции, которые будут переданы для подробной разработки Центральному исполнительному комитету и представлены на окончательное утверждение ближайшему съезду советов.
В ответ на упреки по поведу чрезмерной суровости, проявляемой советской властью в борьбе с Радой, тов. Сталин указывает, что речь идет о борьбе о буржуазной контрреволюцией, облеченной в национально-демократическую форму.
Тов. Сталин подчеркивает, что демократическое реноме тех или иных политических деятелей (как Винниченко), стоящих во главе Рады, вовсе еще не является гарантией действительно демократической политики.
Мы судим о Раде не по ее словам, а по ее делам.
В чем же сказалась социалистичность социалистов из Рады?
На словах в универсале они объявили себя сторонниками передачи всей земли народу, а впоследствии обнародованным разъяснением они ограничили эту передачу, объявив неприкосновенной часть помещичьих земель и неподлежащей передаче народу.
На словах они объявили свою лойяльность к советам, а на деле они вели отчаянную борьбу с ними, разоружая советские войска, арестовывая советских работников и пресекая всякую возможность дальнейшего существования советов.
На словах они говорили о преданности революции, а на деле показали себя злейшими врагами революции. Они говорили о нейтралитете в борьбе с Доном, а на деле оказывали прямое и активное содействие генералу
Все это — всем известные факты, и то обстоятельство, что Рада по существу — буржуазная и антиреволюционная, не подлежит никакому сомнению.
О какой же борьбе против демократии говорит здесь Мартов?
Ораторы справа, и особенно Мартов, вероятно, потому хвалят Раду и защищают ее, что видят в ее политике отражение своей собственной. В Раде, представляющей коалицию всех классов, столь милую сердцу гг. соглашателей, они видят прообраз Учредительного собрания. Вероятно, Рада, слыша речи представителей правого сектора, будет так же усердно хвалить и их. Недаром говорится, что рыбак рыбака видит издалека. (Смех, аплодисменты.)
Далее оратор останавливается на самоопределении Кавказа и доказывает на основании точных данных, что кавказский комиссариат ведет явно агрессивную политику против советских организаций Кавказа и фронтового съезда, поддерживая в то же время контакт с героем контрреволюционного движения на Кавказе — генералом Пржевальским.
Исходя из всего этого, приходится продолжать так называемую гражданскую войну, являющуюся, по сути дела, борьбой между течением, стремящимся утвердить на окраинах власть коалиционную, соглашательскую, и другим течением, борющимся за утверждение власти социалистической, за власть Советов трудовых масс — рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.
Вот в чем содержание и исторический смысл тех острых конфликтов, которые возникают между Советом народных комиссаров, с одной стороны, и окраинными буржуазно-националистическими коалиционными правительствами — с другой. Ссылки этих правительств на то, что они ведут борьбу для того, чтобы отстоять национальную независимость, являются не более как лицемерным прикрытием ведомого против трудового народа и власти его похода. (Бурные аплодисменты.)
Отвечая на упрек со стороны Мартова по адресу советской власти в том, что она противоречит себе, требуя власти пролетарской на русских окраинах и довольствуясь референдумом для Курляндии, Литвы, Польши и т. д., отстаиваемым в Бресте Троцким, тов. Сталин замечает, что было бы полной бессмыслицей требовать в западных областях советской власти, когда в них и не существует еще советов, когда там нет еще социалистической революции.
Если, — говорит оратор, — поступать но рецепту Мартова, то пришлось бы измышлять советы там, где их не только нет, но еще не открыт путь к ним. При таких условиях разговоры о самоопределении через советы — верх абсурда.
В заключение докладчик еще раз останавливается на основном расхождении правого и левого крыла демократии. В то время, как левое крыло добивается диктатуры низов, власти большинства над меньшинством, — правое крыло рекомендует тащиться назад, к пройденному уже этапу буржуазного парламентаризма. Опыт парламентаризма во Франции и в Америке с очевидностью показал, что демократическая по внешности власть, рождающаяся в результате всеобщего избирательного права, на деле оказывается весьма далекой и чуждой подлинному демократизму коалицией с финансовым капиталом. Во Франции, в этой стране буржуазного демократизма, депутатов избирает весь народ, а министров поставляет Лионский банк. В Америке выборы всеобщие, а у власти оказывается ставленник Рокфеллера.