Статьи, выступления, письма
Шрифт:
Конечно, одна из первых характеристик слаборазвитой страны—это отсутствие промышленности, зависимость от поставок необходимых промышленных товаров из-за рубежа. И Куба по этому первому критерию точно соответствует понятию слаборазвитое™. Почему же на протяжении целого ряда лет Куба, будучи в полном смысле слова полуколониальной страной, выглядела процветающей? Просто потому что исключительные климатические условия Кубы и ускоренное развитие одной-единственной отрасли промышленности—сахарной позволили нам конкурировать на мировом рынке, обладая необходимым уровнем производительности труда в этой единственной отрасли,
Североамериканские капиталы, нарушившие ими же самими установленные законы, дали импульс развитию этой отрасли. Дело в том, что ещё в эпоху североамериканского правления на Кубе0 был издан закон, который запрещал североамериканцам владеть землями на острове. Такова была буква закона который, однако, был быстро нарушен; декрет Сангили, запрещавший иностранцам иметь землю на Кубе, не был претворён в жизнь — и мало-помалу они стали собственниками сахарных латифундий и создали эту мощную отрасль производства: более 160 сентралей, дававших до 6 млн. тонн сахара в год—и с производительностью, делавшей их продукцию конкурентоспособной на мировом рынке. Но они озаботились —и весьма—и тем, чтобы Куба сохранила и другую характеристику полуколониальной страны, чтобы она оставалась монопроизводителем, зависела исключительно от одного продукта для получения валютных средств, на которые приобретались все необходимые товары потребления на зарубежных рынках.
При этом нам сделали видимость подарка в виде высоких цен на сахар—с одной стороны, и низких пошлин на товары, произведённые и ввозимые североамериканцами,—с другой. Это последнее сделало невозможной конкуренцию аналогичных товаров, произведённых в какой-либо иной стране (кроме США), в том числе и тех, которые производились на самой Кубе. Так втолкнули нас в «свободную экономику, действующую исключительно в рамках закона спроса и предложения».
1) Т.е. в 1899-1903 гг.
701 роль Университета в экономическом развитии Кубы
Эта столь четко выраженная экономическая зависимость с первых же лет провозглашения национального суверенитета обернулась почти абсолютной зависимостью политической, сохранившейся и после отмены «поправки Платта»1. Эта политическая ситуация была ликвидирована первого января 1959 года, и немедленно возникли первые трения и трудности с «северным гигантом». Эти разногласия являются логичными, если одна из стран, привыкших к своему привилегированному положению, вдруг обнаружила, что эта маленькая карибская «колония» позволила себе разговаривать на том единственном языке, на котором может говорить Революция,—на языке равноправия участников диалога.
Сначала на карикатурах огромный Дядя Сэм смотрел с ухмылкой и удивлением на маленького бородатого карлика, который хочет пнуть его по ногам, потому что не достаёт выше—из-за роста. (Апло-дисменты). Затем бородатый карлик внезапно вырастал до достижения пропорций, одинаковых с североамериканскими, и появлялся на пикнике обладателей денег Америки в своём настоящем облике. И каждый раз, когда наш народ (аплодисменты) ... стремится выразить своё неудовлетворение и своё несогласие с грабежом, поднимается дорогое для нас знамя с портретом Фиделя Кастро. (Аплодисменты) ...
Итак, поскольку речь идёт о политической проекции, мы доросли до самого высокого уровня в нашей, не освобождённой пока Америке. Мы совершенно бесспорно—нравится это
1) Т.е. после 1934 г.
711 март 1960 года ю. ;31
подписываем соглашение о поставке миллиона тонн сахара в Союз Советских Социалистических Республик и о предоставлении им кредита в сто миллионов долларов (или песо), вскакивают носители колониального духа и сеют замешательство, пытаясь доказать, что, продавая сахар другой стране, мы попадаем в рабство. И им не приходит в голову помолчать и подумать о том, сколько рабства означали и означают для народа Кубы те три миллиона тонн сахара, которые мы год за годом продавали по предположительно преференциальным ценам «гиганту Севера».
Сейчас мы должны развивать экономическую борьбу за диверсификацию наших рынков и диверсификацию нашего производства —и политическую борьбу за просвещение народа, чтобы в любой момент суметь объяснить ему, для чего же кубинская революция стала искать новые рынки. Чтобы суметь показать—анализируя историю с обсуждением новых законов в палате представителей США— исторические корни и мотивы того, почему мы должны принять превентивные меры против раскручивающейся агрессии и должны попытаться с максимальной быстротой освободить наши сахарные поставки для их выхода на новые рынки.
Но я не пришёл сюда только для того, чтобы говорить о сахаре. Я предпочел бы вообще не говорить о нем, потому что мы стремимся к тому, чтобы сахар стал лишь одним из многих и многих кубинских продуктов, производимых для обмена на всех рынках мира кубинскими руками и на кубинских заводах. (Аплодисменты). И вот здесь-то, на этом уровне приобретает всю свою значимость, всю свою реальную важность вопрос о роли техники и культуры в экономическом развитии страны. Другими словами—роль наших образовательных центров в будущем развитии нашей страны.
Я не думаю, что именно уровень образованности определяет модель страны, и мы даже доказали в своё время, что это не так, когда наша необразованная Повстанческая армия успешно сломила столько препятствий и предрассудков. Но не верно и то, что экономический процесс сам по себе придаст образованию—лишь благодаря эффекту экономической трансформации — качества, необходимые для развития страны. Образование и экономическое развитие находятся в постоянном взаимодействии, обусловливая друг друга. И если мы смогли полностью изменить национальную панораму на уровне экономики, то структура высшего образования в стране остаётся прежней. Проблема эта уже начинает стучаться в двери практики—