Статьи, выступления, заметки, воспоминания
Шрифт:
Правда, к услугам детской литературы всегда целая армия людей, готовых излагать своими словами любые факты и сведения, готовых писать картинки из жизни животных по Брему {28,} очерки о путешествиях по Скотту {29}, Нансену {30} и Пржевальскому {31}.
Но эта холодная стряпня не дает ребенку ни мысли, ни чувства. Ведь ребята хотят таких героев, "с которыми жаль расставаться". Им нужен юмор, от которого улыбаются не уголком рта, а громко хохочут. Они требуют и познавательной книжки, которую можно переживать, как роман.
Этого
Многие из нас еще не понимают этой простой истины. Удивляться тут нечему. Когда люди говорят о детской литературе, они обычно вспоминают книжки, которые сами держали в руках когда-то в детстве.
Но ведь вольфовские подарочные томики {32} и сытинские рыночные книжонки {33} литературой не назывались. Так, - детское чтение!
Они и не заслуживали названия литературы. Это были главным образом отходы беллетристики для взрослых, слабый раствор научных сведений, выжимки из классической литературы, обесцвеченные остатки фольклора.
У меня нет возможности подробно останавливаться здесь на предреволюционной детской литературе, но об отдельных ее участках поговорить все-таки необходимо.
Возьмем хотя бы сказку.
У многих людей, которые помнят еще предреволюционные издания сказок в цветных глянцевитых обложках или в тисненных золотом переплетах, существует представление, будто бы сказку убила революция.
Я думаю, что это ложное представление.
Правда, наши педологи-методисты детского чтения и "левацки" настроенные литературные критики изгнали на короткое время из библиотеки старого Андерсена и отвадили наших детских писателей от сказочных образов.
Но дело не в этом. Сказке уже давно подрезали крылья и за рубежом, и у нас до революции.
Где сейчас в Западной Европе Асбьернсен {34}, Гофман {35}, Гауф {36}, Андерсен, Лабуле {37}, Топелиус {38}? Где их наследники - новые сказочники той же смелости и того же таланта?
Вы не найдете ни одного имени, достойного хотя бы в малой степени числиться в этой плеяде.
А кто у нас перед революцией - в последние дни старой России писал сказки для детей? Сказок печаталось много. Сказка и детская книжка были почти равнозначащими понятиями.
В святочных номерах даже взрослых газет и еженедельных журналов очень часто печатались сказки.
Но что это были за сказки? Из всего сказочного богатства в них уцелел только прокатный ассортимент ангелов, фей, русалок, эльфов, гномов, троллей, леших, принцесс и говорящих лягушек.
А кто из вас, если говорить по совести, знает хотя бы основное различие между эльфом, гномом и кобольдом?
Вы смешиваете их потому, что они мало чем отличались друг от друга в нашей предреволюционной сказке. У эльфов, ангелов, русалок были одинаковые золотые волосы и бирюзовые глаза. У леших, гномов и троллей - одинаковые ватные
А ведь в старой народной сказке у каждого гнома, кобольда и эльфа была своя родина, свой характер и даже своя профессия. Одни жили в горах Силезии и занимались рудокопным делом, другие ковали щиты и мечи в подземных пещерах Шварцвальда, третьи пасли стада на лесных полянах Англии и Франции. Недаром химический элемент кобальт получил свое название от маленького легендарного рудокопа-кобольда в острой шапочке.
Но в предреволюционной детской сказке от всей характеристики гнома и кобольда только и уцелела острая шапочка.
Сказочные существа сделались безработными, безродными, бездушными и безличными, превратились в блестящие и дешевые вороха елочных украшений. В их пеструю и беспринципную компанию попали заодно и ангелы, которых лавочники и лавочницы наделяли своими чертами - самодовольством и румянцем.
От близкого соседства все персоналки сказок перепутались. Хитрые и злые русалки стали похожи на кротких ангелов, у ангелов выросли стрекозиные крылья, как у эльфов, тролли и гномы начали разносить по домам подарки для добрых детей, как это обычно делал рождественский дед.
Теряя подлинность, сказка вместе с тем теряла и свои бытовые черты, свой ритм и фабулу. В самом приступе к сказке, в первых ее строках не чувствовалось уже того юмора и вкуса, с которыми приступал когда-то к своему повествованию Ганс Христиан Андерсен ("В Китае, как известно, все жители китайцы и сам император китаец"). Исчезла великолепная слаженность эпизодов, которую вы найдете в народной сказке или андерсеновском "Соловье". Да и действия стало маловато.
Я не говорю уже о доморощенных дамских изделиях вроде "Сказок голубой феи" Лидии Чарской.
Такие безличные и бесцветные - несмотря на всю пестроту заемных декораций - сказки не проникали глубоко в память и сердце маленького читателя и только портили его вкус.
Хорошо еще, если в противовес им на детской книжной полке оказывались сказки Пушкина, "Ашик-Кериб" Лермонтова, "Конек-Горбунок" Ершова, "Аленький цветочек"; Аксакова, сказки Льва Толстого, В. М. Гаршина {39}, М. Горького, "Корейские сказки" Н. Г. Гарина-Михайловского {40}, "Аленушкины сказки" Д. Н. Мамина-Сибиряка.
Эти сказки - вместе с "Тысячей и одной ночью" {41}, Андерсеном, Гауфом, Перро {42}, братьями Гримм {43} - обогащали воображение ребенка, открывали ему сказочный мир, в основе которого лежит мир живой и реальный с подлинными и разнообразными характерами героев {В статье "Сказка крылатая и бескрылая" (см. кн. "Воспитание словом", 1964), написанной на основе 4 главы доклада, упоминаются также русские народные сказки, "Алиса в стране чудес" Кэрролла и "Путешествие Нильса на гусях" Лагерлеф.}.