Статьи за 10 лет о молодёжи, семье и психологии

Медведева Ирина Яковлевна

2010–01–18 10:17Елена:

Огромная благодарность Татьяне Шишовой за ее труды. Спаси Вас Господь. Здравия и духовных сил. Помоги Господь покаяться народу Твоему..

2010–01–17 23:26Ann:

Замечательная статья! Спаси Господи рабу Твою Татиану за ее труды. В предверии кончины века сказано в Евангелии «Во многих оскудеет любовь». Так вот в наших родительских силах (а паче это и долг наш перед Богом) сделать так, чтобы в наших детях не оскудела любовь. Надо противостоять ювенальной сатанинской системе как только можем! А раз мы защищаем нашу семью — малую Церковь, заповедь Божию о почитании родителей, то с нами Бог!

2010–01–16 05:13аноним:

Дай Бог, чтобы мы, по слову Феофана Затворника, наконец-то опомнились

и отвязались от подражания Европе со всеми ее тараканами. И дай Бог нам вполне осознать, что мы сами с собой творим. Дурной пример заразителен, но вина-то всё равно лежит прежде всего на нас — потому что мы вольны принять злое, и вольны отказаться от него… Тогда может появиться шанс у России примером своим явить миру, что значит Христианство. Ещё теплится надежда, хотя стоит такая пелена из грозных и мрачных туч у нас в стране, что впору отчаиваться. Однако силен Бог все изменить. Должен же быть последний яркий отблеск небесного света Церкви перед концом мира, чтобы спаслись все, кто может быть спасен. Хотел бы Ф.М. Достоевский, чтобы этот отблеск был из России. Конечно, мы сейчас наблюдаем возрождение Христианства в нашей стране, но хотелось бы, чтобы истина Христова была недвусмысленно и очевидно явлена всем. Тогда и на Крест взойти не страшно, который непременно последует. Впрочем, России не привыкать?

2010–01–16 05:01Ольга:

Вот мой «иностранный» муж недавно заявил мне, что родители должны ЗАРАБОТАТЬ, ЗАСЛУЖИТЬ уважение своих детей. При всем этом, он, конечно, считает себя образцовым отцом. Хоть мы и не живем во Франции, а только в Австралии. у нас вроде бы помягче с этим, а может уже поостыли, времена, когда отнимали детей направо и налево более менее прошли. но, смотрю я на воспитание детей и руки опускаются. Все настолько извращено (ведь это длится довольно давно, так что пустило глубокие корни), все настолько перевернуто, что даже не скажешь ЧТО ИМЕННО НЕ ТАК — просто ВСЕ НЕ ТАК. дети, на самом деле, НЕ ЗНАЮТ СВОИХ ОБЯЗАННОСТЕЙ, не знают УВАЖЕНИЯ К СТАРШИМ и т. п. все это — что-то абсолютно не ведомое для них. И может это покажется странным кому — то, но я уверена — многое вытекает из их культуры, а вернее из религии (что еще осталось). У меня пример моя свекровь, она в протестантской церкви — Я — Я — Я — вот главное в этом мире. о каком уважении и тем более послушании можно говорить. только иногда внешние вежливые манеры, под которыми — опять Я и только Я. И что с этим делать?

СТАРЫЕ ПЕСНИ НА НОВЫЙ ЛАД

Дебаты по поводу ювенальной юстиции и всего того, что с ней тематически связано, — это не просто академичные споры или информационные баталии. За ними уже стоит немало реальных судеб опороченных, оболганных взрослых и осиротевших детей. Особенно это касается темы жестокого обращения с детьми. Казалось бы, тут все ясно и однозначно: изверги — родители, несчастные маленькие жертвы. Только услышишь — и кровь закипает от ужаса, от возмущения, от бессильной ярости, от острого желания и одновременно невозможности спасти малыша. И, конечно, не возникает сомнений в том, что все рассказанное и показанное — чистая правда.

Но так уж получилось, что за несколько последних лет нам довелось столкнуться с заметным числом случаев оговора родителей, ни в каком насилии над детьми не виновных. Оговора, имевшего и для них, и для детей весьма печальные последствия.

«Враг ребенка»

Помнится, в середине 1990–х, услышав на проходившем в Гамбурге Международном конгрессе по социальной психиатрии, что проблема номер один современного западного мира — сексуальное насилие над детьми (sexual abuse) и что от четверти до трети немецких женщин подверглись ему в детстве, мы испытали настоящий шок. Информация была настолько «потусторонней», что словесно-образная связь прерывалась, слова не порождали образы. Ужас блокировал процесс воображения.

Но когда мы стали обсуждать услышанное с людьми, долго жившими на Западе, некоторые говорили нам, что процент пострадавших сильно преувеличен и что обвинение в sexual abuse во многих случаях — форма шантажа. Хочет мама, к примеру, получить большие деньги — подучивает несовершеннолетнюю дочь пожаловаться в соответствующие инстанции, что папа делал с ней это. И перед папой возникает невеселая дилемма: или откупиться от мамы, подбивающей ребенка на шантаж, или отправиться в тюрьму.

Тогда, полтора десятка лет назад, нам казалось, что вся эта жуть, весь этот бытовой ад если где-то на другом конце

земли и происходит, то к нашей жизни не имеет и никогда не будет иметь никакого отношения.

Но прошли годы, и вполне сопоставимая история развернулась на наших глазах в Москве. Жена ушла к любовнику, оставив пятилетнюю дочь мужу. Когда же период «рая в шалаше» завершился, встал вопрос о разделении жилплощади. Тут мама вспомнила о дочке, поскольку это сулило лишние метры, и обманным путем ее умыкнула. А чтобы отец, у которого на руках было решение суда о проживании ребенка с ним, «не возникал», обвинила его в совершении развратных действий. И заставила девочку подтвердить ложь. К счастью для оклеветанного отца, Москва тогда еще не была пилотной площадкой ювенальной юстиции. Поэтому он отделался потерей ребенка и большей части квартиры, получил тяжелейшую душевную травму, был ославлен, поскольку девочку показали по телевизору, но хотя бы не сел в тюрьму, так как экспертиза, проведенная в специальном центре, была честной и подтвердила его невиновность.

Теперь же совсем не факт, что даже честная экспертиза повлияет на исход дела. В фильме о ювенальной юстиции «Стена», который многие уже успели посмотреть, рассказана трагическая история семьи Ольги и Андрея Соловьевых. У них, опять-таки из-за «квартирного вопроса», незаконно отняли троих детей. Причем незаконность отобрания была признана судом, который постановил детей вернуть. Однако вместо того чтобы выполнить решение суда, отца обвинили в изнасиловании старшей дочери. Обвинили, невзирая на то, что при изъятии девочки из семьи было произведено множество соответствующих осмотров, и ни один из них никаких нарушений не выявил. Судебно-медицинская экспертиза, проводившаяся затем в ходе следствия, показала, что не только следов изнасилования, но и каких бы то ни было сексуальных действий со стороны отца не было. «Эксперты — психологи отмечали: девочка не понимает фактического смысла тех действий, о которых говорит (изнасилование, сексуальное насилие), что она склонна к фантазированию, чрезмерно зависима от взрослых. Эксперт — психолог профильного экспертного института прямо указала в суде на то, что, по ее мнению, ребенок оговаривает отца и что дела подобного рода — не исключение» [42] .

42

Родителей в отставку. М., 2009. С. 219.

Тем не менее, отца посадили на 13(!) лет. Причем, в лучших традициях ГУЛАГа «враг ребенка», как когда-то «враг народа», был лишен в суде права дать показания — суд прошел для него заочно. Ольге же (по крайней мере, на момент написания этой статьи) детей так и не вернули.

Пытаются засудить, только на сей раз по ст. 117 («Истязание») УК и отца четверых детей Дмитрия Матвеева. Об этом подробно писала газета «Радонеж». Двое старших — дети Елизавета, жены Дмитрия, от первого брака. К несчастью для новой семьи, дедушка старших детей — бывший свекор Елизаветы — является членом Совета директоров «Газпрома», то есть человеком весьма влиятельным и денежным. Родной отец, уйдя из семьи, детьми не интересовался, за семь лет ни разу даже не позвонил. Дедушка же поддерживал с бывшей невесткой и внуками хорошие отношения, но, как оказалось впоследствии, преследовал свои далеко идущие цели. Когда старшему внуку, Тимуру, исполнилось 14 лет, дедушка, взяв его, как обычно, на выходные, вдруг заявил, что Тимур теперь будет жить у него. После этого мать с отчимом не могли связаться с ребенком. В конце концов Елизавета подала в милицию заявление о розыске сына. Тогда влиятельный дедушка решил показать, кто тут начальник, и против человека, который, в отличие от родного отца, занимался воспитанием Тимура, было выдвинуто обвинение в том, что он регулярно избивал, истязал ребенка и выгонял его из дома.

Дети — обвинители

По сообщениям прессы, в деле нет ни одного факта или свидетельства очевидцев, не зафиксировано никаких телесных повреждений. Обвинение строится исключительно на жалобе Тимура, который находится сейчас под влиянием деда, посулившего ему учебу в Швейцарии и другие жизненные блага. Несмотря на это, отчиму грозит лишение свободы (вот она, приоритетность прав ребенка в действии, даже без специального закона о ювенальной юстиции!), а дедушка, который чувствует себя хозяином положения — непобедимым и, тем более, безнаказанным, — уже затевает изъятие второго внука, девятилетнего Амира. Такое ощущение, что смотришь фильм про бесчинства итальянской мафии. Только имена не итальянские, и действие происходит не в Сицилии…