Статуэтка эпохи Мин

Безродный Иван Витальевич

— Опять его штучки… — пробормотал побелевший Шарль.

Напряжение росло. Лежен как очумелый, носился взад-вперед по фойе, беспрестанно глотая миниатюрные чашечки черного кофе. Нужно было срочно принимать какое-либо решение. Или могло произойти непредвиденное.

— Решайся, Жан, пока не поздно! — твердил помощник комиссара. — Ну, же?!

Лежен тупо смотрел на него, но ничего не отвечал.

А конференция все не начиналась. Комиссара стала пробирать дрожь.

— Скажите, — обратился комиссар к пробегающему мимо секретарю, — почему вы до сих пор не начинаете?

— Мэру что-то нездоровится, — отозвался он, —

но не беспокойтесь, месье, скоро он выйдет…

Мэру! Лежен вытаращился на Шарля, а Шарль на Лежена.

— Быстро! — выкрикнул вмиг вспотевший комиссар. — Арестовать Ваальдена!

Шарль схватил рацию…

* * *

— Надеюсь услышать вразумительное объяснение моего ареста, — невозмутимо произнес Маэстро. — Я гражданин Швейцарии и даром это вам с рук не сойдет. Это международный скандал. Заговор. И как вы выпутаетесь из этой истории, я не знаю. — Он закинул ногу на ногу и насмешливо посмотрел на Лежена. Взгляд его просто излучал какую-то животную энергию, и будто сотни тончайших игл вонзились в мозг комиссара, а нечто холодное и липкое безжалостно сжало его сердце. Дыхание Лежена сперло, к горлу подкатил комок. А ведь Маэстро и со всеми ними может разделаться в два счета, мелькнула у комиссара страшная мысль. Он поежился, стараясь отогнать жуткое наваждение.

— Пока мы вам ничего сообщить не можем, — с трудом он выдавил из себя.

— Смею вас заверить, — сказал Маэстро, — у меня влиятельные друзья… Я не задержусь у вас долго.

— Пусть и так, — ответил Шарль, — но до завтрашнего утра вам придется побыть в участке.

Ваальден посмотрел на помощника.

— Вы так думаете? — сухо осведомился он.

Тот пожал плечами, но взгляд быстро отвел. Что-то было дьявольское в этом человеке…

— В чем же меня обвиняют? В том, что я просто приехал в Париж навестить могилу своей матушки? В том, что был приглашен на день рожденья дочери Ришара и стал невольным свидетелем самоубийства этого… как его… кажется, Летруа? Это смешно, господа. Советую немедленно отпустить меня и принести свои извинения!

— Как давно вы знали Ришара? — спросил Лежен.

— Около месяца. Через одного знакомого любителя антиквариата узнал, что этот человек имеет редкую статуэтку эпохи Мин, если это вам, конечно, о чем-либо говорит, и этот человек хочет ее продать. Я решил совместить поездку во Францию с приобретением этой вещицы. Вот и все. До сих пор мы ни разу не встречались.

— И сколько вы заплатили ему?

— Это к делу не относится!

— А нам кажется, относится.

— Что ж. Сделка еще не завершена. Под честное слово я увезу статуэтку в Швейцарию, обменяю ее у одного коллекционера на определенную вазу той же эпохи и перешлю Ришару. Такой у нас с ним был уговор. Но я не понимаю…

— Под честное слово!.. — хмыкнул Шарль.

— Да, под честное слово! — лицо Маэстро побагровело. — Если это вас удивляет, то я вам скажу, что в кругах коллекционеров всего мира я пользуюсь заслуженным доверием и авторитетом, и дополнительные гарантии мне не нужны! Все необходимые рекомендации Ришару были предоставлены третьими лицами.

— Ах, третьими лицами…

— Да, и сарказм ваш здесь совершенно неуместен!

— Подожди, Шарль, — Лежен жестом предотвратил новую нападку своего помощника. — А что вы делали в мэрии?

— Ну, комиссар,

ваша проницательность делает вам просто-таки фантастическую честь! — Маэстро начинал злиться все больше. — А как вы сами думаете, а?

— Вот это мы и хотим узнать от вас.

— Кроме антиквариата меня интересует также и политика, и финансы. Тем более Парижа, города моего детства. Возможно, что со временем я переду сюда, надеюсь, это не возбраняется?

— Вы знакомы с Робером Ситроеном?

— Робером Ситроеном? — Маэстро картинно наморщил лоб. — Нет. Кажется, слышал что-то такое о нем… Он связан с французским правительством, да? Нет, лично не знаком.

— Хорошо… Куда вы намереваетесь направится после Парижа?

— Хочу немного отдохнуть, развеяться. Если вы, конечно, не против, — с усмешкой добавил он. — Багамы. Солнце, море, пальмы, девочки… Замечательно, правда, комиссар? А вы давно отдыхали, признайтесь?

— Это к делу не относится, — отрезал Лежен и густо покраснел.

— Когда вы намеревались улететь на курорт? — спросил Шарль.

— Завтра. Зав-тра. И улечу, потому что меня ваши гнусные инсинуации абсолютно не волнуют, понятно?

«Ну, это мы еще посмотрим», — злорадно подумал Лежен, но уверенности при этом почему-то не почувствовал.

* * *

В час ночи Лежен проснулся от какого-то внутреннего толчка. Весь в поту, с минуту он пялился в темноту, собираясь с мыслями. Он попытался вспомнить несуразный сон, но голова была словно набита ватой. В ушах звенело назойливым комаром, сердце бешено колотилось. Он закрыл глаза и перевернулся на другой бок, но сон не шел. Десять минут комиссар ворочался, считал коз, овец, кур и даже любовниц Шарля. Потом ему до жути захотелось курить. Он пошел на кухню, выпил два стакана воды и выкурил две сигары. Затем его вырвало.

На шум вышла жена.

— Боже, Жан, что с тобой? — испуганно воскликнула она, запахивая халат.

— Не знаю, — обескуражено пробормотал он, обессиленный очередным приступом. — Может, ужином отравился?

— Курица была свежая, — обижено произнесла Мари. — Дать таблетку?

— Давай…

Мари убежала в комнату и принялась рыться в аптечке.

— Может быть, скорую вызвать?

— Не надо… Это пройдет.

Лежен принял холодный душ, выпил таблетки и снова лег спать. Что-то терзало его, не давало покоя. Но он никак не мог сосредоточиться. Все происходило словно в дурном сне. Какая-то важная мысль вертелась в закоулках его сознания, но комиссар никак не мог зацепиться за нее. Он что-то должен был срочно сделать… Но что? Что? Через пятнадцать минут, когда Мари рядом с ним уже сладко посапывала, комиссар дотянулся до телефона и набрал номер полицейского участка.

— Алло, это комиссар Лежен, — глухо сказал он, — это ты, Мишель? Немедленно отпусти Ваальдена. Это приказ. Да, да, я понимаю… Оформим все завтра, дело срочное… Не дури, Мишель… Я знаю, что ночь… Что со мной? Перестань, просто охрип немного… Освободи его, извинись и отдай все вещи, понял? Все…

Лежен положил трубку на рычаг и со спокойной совестью и счастливой улыбкой заснул крепким сном праведника.

* * *

— Что за чертовщина?! Ничего не понимаю, хоть убейте! — стукнул кулаком по столу Лежен. — Как такое могло произойти?! Значит, вы утверждаете, что я позвонил в участок и отдал распоряжение срочно освободить Ваальдена? Ночью?