Статус неизвестен

Шубин Юрий Алексеевич

Адреналин бурлил в крови Иллари, восторг и страх кружили голову унося его ввысь на орлиных крыльях. Его ошалелый крик потонул в нарастающем вое турбин:

– Распишись в получении!

Вертушка с обрывом протаранила верхушки деревьев зарываясь в мешанину срубленных веток. И вертящаяся мельница с лязгом ударилась о камни, разлетаясь на куски, заставив солдат распластаться на земле. Гулкий, тугой звук упруго дернул чащу, полыхнув драконьим дыханием взрыва. Вырвавшийся ветер громадным языком промял и проутюжил деревья. Черной расплетающейся рыхлой косой реял дым. Плотное облако сажи низко разрасталось над землей.

Крепко пахла трава. Бязевые ветки неумолимо сомкнулись заслонив разорванные взрывом небо над головой. Стрельба утратила

сосредоточенность и крутилась, ища поддержки вокруг места падения "Соколариса". Рон лежал тихонько, линялым позабытым под елочкой подарком с сюрпризом. Он вколол себе обезболивающее и наспех перемотал рану на руке. Падение "Соколариса" было событием экстраординарным, помогая осуществить напрямую независящую от него возможность.

Не всякая дверь открывается в обе стороны. Дверь в ракетный бункер открывалась только изнутри. Подрыв, как крайнее решение, мог привести управляющее оборудование в негодность и был исключен. Остановившиеся на закрытых створках глаза Рона вдруг шевельнулись. Дверь приоткрылась. Его величество "случай" ждать себя не заставил. Узко, не переступая порога, позерски выглянул наружу молоденький техник, сделав неуютным все из того на что рассчитывал. Так и не расшифрованный рисунок его любопытной ухмылки стерилизовала пуля, схлопнув модель его мира пробоиной чуть левее излома тонких губ. После попадания любопытного техника отбросило на дверной косяк. Падение этого парня требовало особого контроля. Рон выскочил из своего естественного укрытия и не жалея сил рысью преодолел разделяющее их расстояние. Мертвое тело осело переломившись на закрывающейся двери, но оставив проход открытым.

Коридор был пуст и столь же мрачен как и в прошлый раз. Сыпки на стенах растягивали морок одинокой тени. Не выпуская из рук взведенный еще теплый от выстрела "люгерт", Рон тихо приговаривал:

– Пойди найди ту стеночку.

Мертвенно бледные огоньки на потолке отражались и перетекали сами в себя, недосягаемо запечатывая помещение глянцевым коконом. Потайная дверь ракетного центра управления как бы отсутствовала, но была. Четверка отслоившихся от стены потасовщиков не могла взяться невесть откуда. Вот и на полу остался впопыхах не начисто оттертый след кровавого потека. Рон остановился, примеряясь к месту, и зажмурившись боднул изумрудный перекат стены.

Любое дурное дело, по обыкновению, не хитрое. От боли глаза полезли на лоб. После попытки пробить черепом стену на зеркальном блике остался мазаный след, оскорбив в лучших чувствах страсть к познанию. Замочек от двери каким-то определенным образом увязывался с мозговой деятельностью. Рон не преодолел фантомную условность стены в собственном сознании и был наказан. Он поднес руку к припухлости на лбу:

"Подсознание-материя тонкая, а голова-она своя".

Рон грудью почувствовал как в районе солнечного сплетения приспосабливается прицел чужого оружия. Не буквально. Нет. Опосредованно. Через преграду, на другую сторону которой он и стремился. Рон отошел подальше, расставив руки пошире, готовый повторить попытку, как вдруг услышал отдаленно завывающий хоровод, быстро становящийся оглушительно пронзительным. Рон побежал к выходу из бункера и замер, задрав голову вверх, сделавшись бледнее мертвеца под ногами.

Стая ощерившихся "Соколарисов", похожих на огромных уродливо горбатых комаров с короткими подвижными жалами впереди, так мгновенно вынеслась из за верхушек деревьев. Расталкиваемый их лопастями раскаленный воздух расходился волной, подтверждая насколько опасно принимать желаемую победу за действительную. Морозная стынь продирала кожу от этого нарастающего гула. Вертолеты словно пережевывали разогретый блин пространства, быстро откусывая от края и приближаясь к середине.

Рон жадно метнулся обратно к отливающей блеском стене. Тест на сообразительность был прямо перед ним. Рон отвел глаза, зажмурился и так, на всякий случай, представил себя просачивающейся в щель ленточкой дыма. А разрез. Здесь

нет никакой преграды. Его событийная составляющая как бы отсутствовала. Узко ограничив сознание, стараясь быть не в себе, прекратив узнавать и быть узнанным, Рон миновал проточность ложной стены. Истаявший провал.

Стена пропустила.

Он уже внутри.

Рон открыл глаза. Резкое, слепящее, безрадостное сияние. Белое, залитое светом и забитое оборудованием помещение без теней и оттенков. Почти рай живущий по правилам ада.

Рон не успел среагировать на выстрел ...

... лицо обдало угарным жаром ...

... нетерпеливый выстрел в упор ...

... пуля скользнула по височной впадине ...

... каленый блеск сплюнутой возвратным механизмом гильзы ...

Знакомство пули с человеко крайне мимолетно.

Уже клонясь и падая, он, в одну десятитысячную секунды выбил из направленной в голову руки пистолет, не дав повторить выстрел. Не выпуская убийцу из повиновения Рон совершил инерционный бросок и движение на добивание. Схватил голову с выпученными на него сверкающими белками глаз и бросил эту башку в пытающегося выстрелить второго противника. Техники повалились друг на друга и оставшийся стоять Рон холодно выстрелил два раза.

Все береглось, притаившись и замолчав, только едва слышно попискивало и гудело работающее перемигивающееся оборудование. Рон обогнул без выстрелов все помещение. Он быстро нашел главный экран. Рука упала на высветку задающего блока. Многофункциональный дисплей в том числе управлял и системой наведения. Рон откинул процессорную панель и опустил светящиеся пучки сектрального наведения. Сверкающая высоко в небе медуза, смахивающая на люстру в переливающемся мерцании послушно осела над плато, сделавшись похожей на силовой колпак защиты. Рон отложил пистолет, отключил систему распознавания "свой-чужой" и с хрустом повернул пульсирующий огоньком ключ. Скользя спиной по гладкой стенке прибора Рон расслабившись неторопливо сел, бессильно бросив между колен руки.

Ему сделалось скучно.

С такой технической поддержкой ничего не решалось на глазок. Мысатые стволы многоугольных ротонд раскрылись как раковины огромных устриц. Система наведения зафиксировала массовое нарушение непрерывности ярусов защиты. Кит, на котором стоят слоны и черепаха удерживающие на себе мир, шевельнулся, и форсированный импульс выбросил в небо седые столбы бушующего огня. Ракеты закручивались смерчами и уходили в высь дымными шипучими трубами.

Разя небо насквозь.

Нацеленно и безжалостно дымящиеся ракеты поднимались вверх как змеи факира, апокалипсируя на ново заданной Роном высоте. Змея родила ежа и вспышка темно-красного огня вздела вертолет. Один, второй третий ... тяжело ухало и залп шел на повтор. Малые высоты для ракет такой дальности были гибелью на старте лишь уплотняя зону поражения.

Посылы смерти пытающие чужую жизнь.

Звенья из трех машин пробовали уклониться, в сложном развороте пересекая наклонные обвисающие столбы проносящихся вниз подбитых машин. В маслянистую пелену разрастающегося пожарища. "Соколарисы" разваливались на конструктивно недопустимые клочки и фрагменты. Они напоминали рассыпающиеся в воздухе коробки спичек роняющие плоскости лопастей.

В раз и навсегда.

Под действием реактивного огня чудеса баллистики обездвижили расчищенное небо. Но это там, высоко. Здесь внизу воздух казался сухим как лучина. Дымный чад буйным кадилом дикой вытравливающей туши затягивал места падений "Соколарисов". Уцелевшие солдаты поменяли тактику и теперь старались избегать прямых столкновений, обходя врагов с флангов. Но фланги пылали. Задымленность и стелющаяся гарь становились все более душными и тяжелыми. В двух шагах ничего нельзя было рассмотреть, будто среди бахромы деревьев прополоскали чернильницу. Солдаты тратили время уставая в ненужной суете. Ракетный комплекс перешел в руки диверсантов и с этим нужно было считаться ...