Статуя сексуальной свободы
Шрифт:
— Да, кто видел тебя в купальнике — никогда не забудет! — грустно согласилась Трошкина, не обладающая столь запоминающейся фигурой.
— В общем, желание пристукнуть меня у Петра Петровича только окрепло, — заключила я. — Пошли дальше. На снимке, кроме меня и бабули, была мамуля, а она у нас знаменитость, ее в городе каждая собака знает. Смекнув, что девица в полосатом купальнике приходится родней Басе Кузнецовой, Петрачков раздобыл телефон великой писательнице и позвонил ей под видом
Сначала он хотел грохнуть меня поздним вечером у гастронома, но там было на удивление шумно и многолюдно. Пришлось лиходею поджидать меня на другой день во дворе. Помнишь, ты стояла на крыльце с крысенком на ладони, а я пробегала мимо? — я подмигнула подружке. — Ты спросила, куда я бегу, и я честно ответила, что в милицию, по важному делу. Петрачков в этот момент прятался где-то поблизости, услышал мои слова, дополнительно испугался слова «милиция» и сломя голову побежал меня убивать. Между прочим, у него могло получиться! Если бы в коробе теплотрассы не было второго дна из картонки, бетонная плита, упавшая сверху, расплющила бы меня в блинчик.
— Но ты выбралась из катакомбы, оставив там только свою шапочку! — подхватила Алка. — А бедная Рюмка зачем-то полезла в нору, нашла твой головной убор и на свою беду попалась в нем на глаза Петрачкову! Он же не стал раздумывать и огрел ее доской.
— Он вообще, чем дальше, тем меньше думал! — сказала я. — Зато все больше нарушал привычный образ жизни тихони-домоседа. Например, минувшей ночью этот бывший затворник катался по городу на семейном автомобиле.
— Надо полагать, раньше на нем каталась исключительно супруга, — съехидничал Руперт.
— Об этом на суде обязательно скажет адвокат, — предположила я. — Наверняка защита представит гражданина Петрачкова неопытным водителем, который сбил пешехода в результате трагической случайности. Хотя тот факт, что сбитый пешеход был одет в мои собственные вещи, тоже о чем-то говорит.
— Получается, что он убил троих? — нахмурился Руперт.
Я развела руками, а обычно добросердечная Трошкина непримиримо сощурила глазки щелочками и язвительно посоветовала Петрачкову:
— Меняйте творческую манеру, маэстро! В ближайшие пятнадцать лет вам предстоит работать в жанре блатной песни.
Затем я позвонила Денису, и через полчаса повторяла свой увлекательный рассказ на бис — специально для коллег капитана Кулебякина.
Поздно вечером победоносная тройка — Алка, Руперт и я — выгрузилась из такси в нашем с Трошкиной родном дворе. Руперт, проникшийся духом боевого братства, благородно вызвался проводить каждую из нас до персонального порога.
Подъемник, на
Из кабины, смеясь, в обнимочку вышли бабушка Чернова и дедушка Солоушкин. Не заметив изумленной публики, Валентин Иванович проказливо погладил Раису Павловну по мягкому месту и звонко чмокнул подругу в седой висок.
— Добрый вечер! — машинально произнесла вежливая Трошкина.
— Баба Рая, вас уже выписали? Как ваше самочувствие? — я тоже продемонстрировала хорошее воспитание.
— Как в двадцать лет! — широко улыбаясь, объявила Раиса Павловна и совершенно по-девчоночьи хихикнула. — Хочется петь!
И она действительно запела:
— Отпустите меня в Гималаи!
— Отпустите меня насовсем! — радостно подхватил Валентин Иванович.
Участники слаженного дуэта скрылись за дверью квартиры Раисы Павловны. Трошкина, подняв брови, взглянула на меня и озадаченно спросила:
— Мне показалось, или баба Рая действительно нам подмигнула?
— Я ошибаюсь, или этим двоим есть за что благодарить гималайскую народную медицину? — в тон ей спросила я.
— Да уж! — уважительно протянула подружка. — Смотри-ка, у детективной истории сам собой образовался хеппи-энд, вот у стариков личная жизнь наладилась! Завидую я им! На моей собственной карте желаний кавалер по-прежнему полуфабрикатный…
Она задумчиво посмотрела на меня и после долгой паузы, краснея, спросила:
— Как ты думаешь, хваленого красавца-инструктора уже отпустили на свободу?
— Мне нравится ход твоих мыслей! — весело сказала я и хлопнула подружку по плечу. — Верно рассуждаешь, красавец-инструктор теперь свободен во всех смыслах. К тому же он должен быть благодарен нам за то, что мы спасли его от тюряги, и это его ко многому обязывает…
Тут я невольно вздохнула, живо вообразив красавца-инструктора, разнообразно и неутомимо проявляющего горячую признательность лично мне, и совершила небольшой подвиг во имя дружбы, заявив:
— Ну, я — пас, я с инструктором крутить не буду, у меня есть Дениска.
— А я беру самоотвод! — Руперт поспешил подтвердить свою безупречно правильную сексуальную ориентацию.
— Так что со счастливо спасенным инструктором придется тебе, Трошкина, одной за троих отдуваться! — закончила я. — Справишься?
— А чего ж не справиться? Справимся! — хихикнула Алка, покосившись на дверь квартиры, в которой уединились игривые пенсионеры. — Если что, Гималаи нам помогут!