Ставка больше, чем смерть. Металл Армагеддона

Голодный Александр Владимирович

– Не ты один.

Здоровяк тоже устало приваливается к стене, блаженно вытягивает ноги. По лицу стекают крупные капли пота. Протягиваю емкость. Благодарно кивнув, он щедро отпивает, оставив тем не менее ровно треть. Бутылка переходит к Ахмету. Командир старательно держит марку, но видно, что и он вымотан изрядно.

Сердце успокаивается, дыхание понемногу налаживается. А что это я, кстати, развалился? Хватит умирающего изображать. Придерживаясь за стенку (не без этого, к сожалению),

встаю. Поднимается и Кемаль. Одобрительно кивнув, командир обращается к инструктору:

– Давай, Михалыч, колись – как мы прошли?

– Пристойно.

– Ой ли? Жалеешь, наверное, стариков, не хочешь авторитеты ронять перед молодежью.

Рукопашник усмехается:

– Таких волков – и жалеть? Сказал: «Пристойно», значит, так оно и есть. А кое-кто (испытывающий взгляд в мою сторону) меня еще и удивил.

Поднимаю руку:

– Товарищ инструктор, в чем была моя ошибка?

– Не было никаких ошибок, товарищ обучаемый. Вам реакции не хватило. И возраст сказался.

– То есть поймали на домашнюю заготовку?

– Попытались.

Оглянувшись на внимательно слушающих помощников:

– Белый, во сколько раз товарищ подполковник ускорился?

Худощавый жилистый хлопец со светлыми волосами четко ответил:

– Раза в два, не меньше.

Помявшись:

– Алексей Михайлович, я бил четко, без послаблений. Не мог он дышать.

– Вот. И как это понять?

Дружеская ладонь опускается на мое плечо, Кемаль с горделивой ноткой отвечает:

– Так и пойми. Искандер у нас – берсерк. Видел я его работу, поверь. И будь вы врагами, а ножи настоящими – лежать тебе со всем своим воинством нашинкованными.

Заключительные сорок минут прошли по облегченной программе – отрабатывали ножевую кату ударов и блоков. По завершении инструктор выстроил своих бойцов в шеренгу, и помощники по команде на японском с уважением поклонились нашей тройке.

Приятно – нет слов.

Но возникшее хорошее настроение быстро развеял дорвавшийся до группы «спелеолог». Хуже всех, конечно, пришлось Кемалю. Шепотом матерящийся здоровяк застревал ежеминутно. Как могли, мы с Ахметом помогали напарнику просочиться сквозь очередную щель, и он непременно давал клина в следующей.

– Бл… после такого, еб… демонов, бл… голыми руками порву, су…

Лучше всех шел командир – чувствовался опыт. Глядя на его работу, старательно копировал хитрые движения, временами ощущая себя прямо-таки шурупом, ввинчивающимся в каменную твердь. Выпав по очереди на маты, блаженно растекаемся по ним. Безошибочно выбрав самого пострадавшего, инструктор занялся здоровяком:

– Максим, когда ты себе помощниц наберешь? Массажисточек фигуристых?

Парень улыбается, не прекращая

работы:

– Нельзя мне, товарищ генерал-майор. Жена дюже ревнивая.

Сочувственное тоном товарища Сухова: «Понимаю» – вызывает веселые улыбки.

Занятия окончены. Умаявшись, расходимся по своим комнатам. Оказывается, парней поселили рядом. Приняв душ, переодевшись, дружно закидываем насквозь пропотевшие вещи в стиральную машину и отправляемся на обед.

Умяв наваристый борщ, разделываюсь с пюре и котлетами, не забывая о двух салатах.

– Одно слово – термит. Аж за ушами свистит. Здоров ты пожрать, Искандер.

– Да и тебя к скромным не отнесешь. Вон, котлету за два укуса схомячил.

Кемаль с притворной озабоченностью смотрит на вилку:

– М-да? Ну, худенькая, наверное, попалась. Не выросла.

– Для тебя растить упаришься. Помню еще, как под мешками провианта надрывался, прокорм тебе обеспечивая. Вся валюта на харчи ушла.

– Попрекает, а сам таскал одну постнятину. И ту за столом уполовинивал.

Слушая наши подначки, командир благосклонно улыбается. Прямо, как в старые добрые времена.

После обеда парни отправились по своим делам, а меня прибрала жадными ручонками научная инквизиция.

Все-таки наломался до обеда жестоко (да и ночные упражнения, честно говоря, сказываются). Все время пробирала зевота и неотвратимо тянуло в сон. Поэтому удобный ложемент магнито-резонансного томографа и вежливое «Постарайтесь расслабиться» воспринял, словно манну небесную. Стремительно отключаясь от реальности, остатками сознания попытался вызвать тот благословенный жемчужный полог. Получилось.

Проснулся от звука, ассоциативно напомнившего жужжание стаи надоедливых мух.

– Коллеги, гамма-пики определенно подчиняются закономерности! Я, кажется, улавливаю правило…

– Обратите внимание на гипоталамус…

– Нет, полагаю, он исполняет лишь резонансные функции. Центр альфа-волн…

– Необходимо наложить диаграммы. Коллега, вы отметили начало процесса? Помогите совместить распечатки, пожалуйста.

И все это под неумолчный шум лазерного принтера. Чем это они там занимаются?

Кстати, отдохнул по первому разряду. Умный человек ложемент проектировал. Расслабляет нереально. Надеюсь, я не храпел?

Снаружи раздается дружный стон разочарования. Нет, мне уже дико интересно. Выкатываю ложемент.

Заваленная длинными полосами распечаток пятерка экспериментаторов встречает взглядами с жутковатой смесью обиды и жадного нездорового интереса:

– Александр Владимирович!..

Что-то они уже реально напрягают. Отвечаю голосом волка из мультфильма «Жил-был пес»: