Ставка больше, чем смерть. Металл Армагеддона
Шрифт:
За открытой дверью с огромными от изумления глазами стояла дочка.
Печатавший сводку для начальника штаба, оперативный дежурный на секунду оторвался от клавиатуры, развернул на своем экране приложение, контролирующее автоматическую телефонную станцию. Окликнул помощника:
– Петя, город на третьей линии.
Быстро закончив разговор с товарищем, заступившим на сутки в караул, молодой капитан щелкнул мышкой, переключая абонентов, и ответил в микрофон гарнитуры:
– Снежинск-два, помощник оперативного дежурного.
Переговорив
– Что там?
– У Чернова, старлея из нашего отдела, жена родила. Прикидываешь: двойня, мальчики.
– Ого! Герой-отец.
– Все, накрывать Володьке «поляну». Сейчас обрадую. Он как раз в расчете Анисина на сооружении.
Привычный перебор цифровых кнопок клавиатуры.
– Дежурный по сооружению лейтенант Васильев.
– Васильев, это помощник оперативного. Когда перерыв у расчета Анисина?
– Сейчас будет, они изделие в хранилище покатили. Вот, уже идут.
– Пригласи к телефону Чернова.
– Есть!
С некоторым волнением раздалось:
– Старший лейтенант Чернов.
– Поздравляю, Володя. Двойня у тебя. Мальчишки.
– Петя! Дружище, спасибо!
– С женой порядок, без осложнений. Все, давай, успеха.
Улыбаясь, счастливый старлей шел к КПП по технической территории. Под ногами скрипел снег, небо усеяли звезды, завораживала красота переливающегося северного сияния. Душа пела. Это лучший праздник мужчины – праздник отцовства.
Мысленно он решал главную задачу: как назвать сыновей? И решение уже вызрело и утвердилось:
– Одного Александром, Сашей. А другой пусть будет Константином. Братья – Константин и Александр…
Охнув от резкой боли, Елена оперлась на тяпку. Попробовала шагнуть и, дернувшись, замерла. Кому скажи – еще совсем не старая женщина, а как развалина.
Радикулит в когда-то застуженной спине проявлялся регулярно и всегда не вовремя. Вот и сейчас, после пары часов ставшего любимым занятия… и так больно! Окинув взглядом старательно прополотые грядки, она в душе признала – перетрудилась. Уж очень хорошим было это солнечное майское утро, и так хотелось привести в порядок землю под дружно пошедшей в рост рассадой. С вожделением посмотрев на близкую беседку, сморщившись в ожидании муки, Лена сделала еще попытку. Прострел как будто ждал этого момента, вызвав непроизвольный стон и мелкие капельки пота на лбу.
– Боже мой! Что же делать?
Ральф с Сережей на тренировке в спортивном центре. Катя со Светой отправились по магазинам. Мария дома, но, как всегда, наверняка слушает радио, и ее не дозовешься. Хоть падай и умирай.
Уговаривая себя собраться и потерпеть, закусив губу, глубоко вздохнув, Лена сосредоточилась и…
Словно две крепкие мужские ладони легли на талию, сделав легким тело и прекратив мучения. Она не заметила, как очутилась в беседке, на такой удобной скамейке. Переместившиеся на поясницу ладони лечили, неся нежность и любовь. Одна, покалывая ледяными иголочками, изгоняла и забирала боль, другая огненными язычками прогревала позвоночник, заставляя быстрее бежать кровь и наполняя бодростью и радостью здоровья тело.
Такое чувство в ее жизни уже было, очень давно, с единственным и неповторимым человеком. С ее…
Вздрогнув, Елена Росс очнулась. Она действительно сидела на скамеечке в беседке, спина прошла, а ощущения…
– Серж!..
Она еще чувствовала его присутствие, его волшебные руки. Так сделать мог только он. Но ведь…
– Марджи!..
Оторвавшаяся от вязания Мария Росс с удивлением посмотрела на вбежавшую Лену. Сняв очки и быстро выбравшись из глубокого удобного кресла, она подошла к не на шутку взволнованной подруге, взяла за руки:
– Лена, что случилось?! Опять спина?
– Нет. То есть, да, спина… Но она прошла…
Решившись, Елена высказала главное:
– Марджи, этого не может быть, но меня вылечил он! Наш Серж…
Всхлипнув, Лена не выдержала и расплакалась.
Поглаживая по плечам подругу, перетерпев нахлынувшие воспоминания, Мария Росс произнесла:
– Ох, Хелен… Ты всегда была такой выдумщицей…
Красивые голубые глаза поневоле обратились к изученному до последней черточки портрету. Изрядно испортившееся за последние годы зрение сыграло странную шутку – ей показалось, что лицо на картине…
Словно нежные губы по очереди коснулись глаз, неся с собой отзвук ледяного пламени… и полностью прояснившимся взором Марджи увидела, как портрет ожил.
На них глянули любящие, такие дорогие глаза, а губы тронула легкая добрая улыбка.
Продержавшись миг, наваждение исчезло. Могучий интеллект еще говорил «нет», но сердце яростно кричало: «Да!». И уже ничего не значил тот страшный фильм в кабинете полковника Голдмана, в котором, снятый камерами ударных беспилотников, навсегда исчезал за стеной разрывов главный человек ее жизни, ее единственные любовь и счастье. Ничего не значил, потому что окружающие предметы обрели четкость и перестали расплываться… точнее, расплылись от проступивших слез.
Президент России Златов, развязывая на ходу галстук, устало вошел в гостиную. Да, годы – не шутка. И день сегодня выдался на редкость напряженным. Главный вопрос так и остался нерешенным: кого назначить своим преемником?
Присев в мягкое кресло, обратив задумчивый взор на танцующие язычки пламени на дисплее электронного камина, Златов перебирал в уме кандидатуры, отмечая их достоинства и недостатки.
Решение понемногу созревало – он всегда был силен в аналитике. И сейчас, и тогда, в самом начале…
Поднявшись, президент подошел к ростовому зеркалу в дорогой оправе, скептически оценил отражение. Ведь еще вполне крепкий, пусть и пожилой мужчина, совсем не попадающий под определение «старик». Вот только многие годы правления наложили непреходящую усталость, заставляют думать о пусть подконтрольном и управляемом, но наследнике.
Выпрямившись, сложив руки на груди, Златов принял величественный и гордый вид. Да, до старости еще далеко. Он уже собрался вернуться в кресло, как вдруг осознал, что отражение так и осталось неподвижным в той строгой и эффектной позе.