Ставка – измена Родине
Шрифт:
На следующий день к Южину примчался Лэри Уотсон и объявил, что его «сестру» госпитализировали и сейчас она находится в критическом состоянии. Мисс Стивенсон, бледная и исхудавшая, лежала на больничной койке, опутанная проводами и резиновыми трубками. Она еще раз подтвердила, что против нее выдвинуты очень серьезные обвинения, и просила «милого Бориса» съездить в ФБР и объяснить там, что она ни в чем не виновна. После настойчивых уговоров «брата и сестры» Южин согласился тотчас отправиться к следователю…
На допросе, который прошел в очень дружественной атмосфере, Южин, как мог, объяснил
Еще через какое-то время Джон позвонил Южину и предложил встретиться, чтобы уточнить некоторые детали по делу мисс Стивенсон. И вновь беседа проходила в дружеском тоне и постепенно вышла за рамки ранее обозначенной темы.
Разговор плавно перетекал из одного сюжета в другой, и Южин, проникнувшись симпатией к Джону, попросил у него совета. Дело, в общем-то, выеденного яйца не стоит – к Южину на несколько дней прилетает жена. Хотелось встретить ее подобающим образом, да и время скоротать на высоком уровне, но вот с деньгами, сам понимаешь, Джон, туговато… Нельзя ли в университете получить материальную помощь? Тем более что здесь это практикуется… А ведомство твое, Джон, при решении подобных вопросов в отношении иностранцев играет не последнюю роль…
Джон – парень понятливый, он по-свойски потрепал Южина за плечо и пообещал все устроить.
Действительно, через день, когда они встретились, Джон, широко улыбаясь, вручил Южину конверт с пятью сотнями «зеленых» – «твой вопрос решен, старина!»
Борис несколько опешил: все выглядело не так, как он себе это рисовал в воображении, что-то, внушавшее подозрение, висело в воздухе. Нет-нет, прочь подозрения, Джон – настоящий товарищ! Да и соблазн стать на пару дней богачом оказался слишком велик.
Стажер натянуто улыбнулся, но конверт не отдал – спрятал во внутренний карман пиджака…
Эти несколько дней супруги Южины провели, как в сказке. Проводив жену, Южин заскочил в деканат по работе с иностранцами, чтобы выразить благодарность за оказанную материальную поддержку.
– Какие-такие пятьсот долларов? – спросили в деканате. – Знать ничего не знаем…
Южин моментально прозрел, вспомнив о своих смутных подозрениях, которые он то отгонял, то приглушал оптимистичным окриком на самого себя. Он все понял – его посадили «на крючок»!..
Под псевдонимом «Твайн»
Очередную встречу Джон назначил Борису в гостинице. Открыв дверь указанного номера, Южин увидел четырех улыбающихся парней, одного с ним возраста. Не теряя времени даром, они тут же продемонстрировали ему фотоснимки, где он получает деньги от американского контрразведчика. Вдобавок ему «вылили» весь собранный на него компромат: сообщили о его истинном месте службы, воинском звании и цели командировки в США…
Вербовка прошла точно в соответствии с намеченным ФБР планом. Южин сдал всех своих коллег-стажеров и тех сотрудников резидентуры в Сан-Франциско, о которых был осведомлен.
Его засыпали проверочными вопросами о структуре КГБ, о его руководстве и т. д. Ответы вполне удовлетворили допрашивавших, и в заключение они объявили ему, что с этого дня он – агент американских спецслужб и должен откликаться на псевдоним
Во время следствия в Москве Южин представил письменное пояснение о том, как это происходило:
«Неожиданно один из присутствующих перешел на русский язык. Говорил он блестяще. А знание моей точной принадлежности к разведке сломило мою способность к сопротивлению…
Было еще не поздно доложить руководству резидентуры о состоявшемся вербовочном подходе, я колебался, имея два варианта.
Первый – доложить о вербовке и сохранить свое доброе имя, остаться полноправным гражданином своей страны, отказаться от совершения тяжкого преступления, но при этом поставить крест на своей карьере в органах госбезопасности и материальных благах, связанных с выездами в загранкомандировки, а также оказаться под угрозой распада семьи.
Второй вариант – в целях достижения своих низменных побуждений – изменить Родине. Проявив малодушие и трусость, я сделал выбор».
Поскольку командировка Южина в Штатах подходила к концу, американцы поторопились с созданием ему условий для дальнейшего роста в системе внешней разведки КГБ. Для этого они снабдили его сведениями, которые могли способствовать составлению впечатляющего отчета о проделанной работе за 6 месяцев пребывания в Штатах.
Согласно предоставленным фэбээровцами данным, выходило, что Южин времени зря не терял и сумел добыть хоть и не засекреченные, но весьма значимые для политической разведки материалы. Во время стажировки в Сан-Франциско он якобы смог установить полезные для советской разведки контакты с рядом влиятельных граждан Соединенных Штатов. К примеру, он вошел в контакт и сейчас находится на дружеской ноге с бывшим сотрудником ЦРУ. Более того, имел честь быть представленным некоему американскому сенатору, с которым в настоящее время играет в гольф!
– С таким отчетом, мой друг, – поднимая стакан с виски, произнес Джон, – ты через полгода вернешься в Штаты… Попомни мои слова!
Фэбээровец словно в воду глядел: вскоре Южина командировали в резидентуру внешней разведки КГБ в Сан-Франциско. О чем он, как и было оговорено с Джоном, немедленно оповестил по телефону какую-то барышню, поднявшую трубку…
Несколько недель никто не выходил на контакт с Южиным. Однако расслабляться долго новоявленному агенту не пришлось.
Как-то на прогулке в парке, рядом с Борисом, затормозила неприметная малолитражка. За рулем сидел Джон.
– Старина, твои знакомые ребята и я рады приветствовать тебя в Штатах! Ты помнишь их? Как говорили у вас в тридцатые годы: «Вам некуда торопиться – ОГПУ к вам само придет!» Ваше ОГПУ 1930-х годов – это наше ФБР сегодня, во всяком случае, для твоих соотечественников, не так ли? Садись, прокачу, заодно поговорим о твоем задании…
В течение пяти лет «Твайн» добросовестно пахал на ФБР. Он сообщил известные ему сведения о составе резидентур КГБ в Соединенных Штатах, постоянно информировал американскую контрразведку о работе своих коллег, их доверительных контактах из числа жителей Сан-Франциско, наконец, о ставших ему известными оперативных планах внешней политической разведки в отношении США.