Ставка в чужой игре
Шрифт:
– Все совершенно не так, Энни.
Я шагнул к ней.
– Ты уверен? Подумай как следует, Майк. Значит, ты не просто валяешь дурака, потому что устал от всего этого, потому что тебе не хватает прежнего риска и все наскучило, включая меня? Просто скажи правду.
В выпуске новостей на экране телевизора появилось фото Сакса. «Полиция утверждает, что продвинулась в расследовании убийства вашингтонского экономиста, произошедшего на глазах у всех на прошлой неделе».
Я поднял руку, вслушиваясь.
– Ты
– Помолчать?
Энни произнесла это очень невозмутимо и терпеливо, но по холодному голосу я понял, что мне все-таки удалось непоправимо разозлить ее. Причиной тому стал мой тон: я с тем же успехом мог бы попросить ее заткнуться.
– Нет. Я не это имел в виду. Я просто хотел послушать кое-что в новостях. Это связано с одним делом.
– Ты что, за дуру меня держишь? Какие еще новости посреди такого разговора?
– Извини. Мне сейчас приходится нелегко. И пожалуйста, не выставляй меня злодеем, у которого крышу снесло. Я этого и так нахлебался от твоей семьи.
Она подняла руки:
– Ты только что в кафе тыкал ножом в человека! – Она глубоко вдохнула. – Я не сошла с ума. Я даже была бы не против, если бы все обстояло так, Майк. Было бы намного легче. Но это не так. Я упорно размышляла обо всем, что происходит. Поэтому выслушай меня. Внимательно выслушай. Ты меня знаешь. Я не люблю театральных эффектов. Я не собираюсь вопить на тебя или ставить ультиматумы. Но наша свадьба зажила своей жизнью, которая становится слишком насыщенной, чтобы все рухнуло.
Я предпочел бы услышать вопли, а не медленную, размеренную речь, этот голос для залов заседаний, исполненный дальновидности и рассчитанной силы. Каждое ее слово было взвешенно, как у переговорщика по освобождению заложников.
– Так что это последний выход, – продолжила она. – Надеюсь, все обстоит именно так, как ты говоришь. Но меня тревожит, что я теряю тебя или что ты чем-то одурманен и пытаешься сбежать, отделаться от всего этого. Мы можем поговорить об этом, Майк. Просто не лги мне.
– Нет, все совершенно не так.
– Последний шанс.
– Энни. Насчет Джека…
Она хлопнула ладонью по столу и скривилась от боли. Я увидел на ее пальце набухающую капельку крови – Энни поранилась ножом. Я встал, чтобы помочь ей.
– Ничего страшного, – заявила она, посмотрела на палец и раздавила красную капельку о конверт. – Разговор не о Джеке, Майк. Разговор о нас. – Она отодвинула стул от стола. – Знаешь, я очень устала. И вряд ли смогу обсуждать это сию секунду. Можем договорить утром.
Мы вымотались, слишком много работая и недосыпая.
– Я все могу объяснить, Энни. И все будет хорошо.
Она направилась к лестнице, я пошел следом.
– Мне хочется побыть одной.
– Конечно. Извини, милая.
– Хорошо.
Она покачала головой и пошла наверх.
Я прибрался в кухне и поднялся наверх. Моя подушка обнаружилась возле двери спальни. Утром все уладится. Я разберусь с этим бардаком. Я взял подушку, пошел в кабинет и улегся на диван.
Спал я урывками и проснулся около шести утра. Энни еще не встала. Я вышел из кабинета и направился в ванную. Тут я и услышал внизу то ли удар, то ли хлопок. Я подождал, прислушиваясь, и тот повторился. Спустившись, я увидел, что входная дверь открыта, но был совершенно уверен, что запер все двери и окна. В последнее время меры безопасности давались мне особенно хорошо.
Я вернулся в кабинет и достал из сейфа пистолет. Запер за собой дверь и пошел вниз. Передняя и задняя двери были распахнуты, болтались под порывами холодного весеннего ветра и хлопали. Держа пистолет наготове, я осмотрел дом комнату за комнатой, проверяя, не находится ли взломщик еще внутри.
Дом оказался пуст.
Я вышел на улицу. Наверно, соседи насторожились при виде парня в трусах и халате, обходящего свою собственность с пистолетом в руке, но в тот момент мне было на это наплевать.
Взломщик бесследно исчез. Я вернулся в дом.
– Энни! – позвал я, по второму разу обходя первый этаж.
Она не откликнулась. Кухня была пуста. Спальня тоже. Там, где она спала, одеяло было откинуто.
– Милая! – крикнул я, уже громче.
Она не ответила.
Я поднялся наверх, в коридор. Теперь и дверь моего кабинета оказалась распахнутой.
– Энни?
Опять молчание. Я ощутил, как во мне закипает кровь. Адреналин обострил зрение. Я стал подкрадываться бочком, прижав пистолет к себе, потом шагнул в кабинет.
Энни склонилась над моим столом, держа отмычку и тензометрический ключ и разглядывая то, что я приготовил для проникновения в банк: планы девятого и десятого этажей, расположения офисов, заготовки фальшивых пропусков, бумажники, где лежали документы с моими фото и чужими именами, открытую коробку с патронами, десятки отмычек и приспособлений для взлома и особо – грозного вида нож.
Она повернулась и уставилась на меня:
– Что это такое, Майк?
Скрывая пистолет, я боком прошел мимо нее и сунул его подальше на полку.
– Что ты здесь делаешь?
– Пытаюсь разобраться, что за чертовщина с тобой происходит.
– Это ты открыла двери внизу?
– Нет.
– Точно?
– Да.
Она положила отмычку и ключ. Потом взяла нож, выщелкнула лезвие и повертела его в свете лампы.
– Значит, дело вовсе не в трусости?
– Нет, – согласился я.