Ставка – жизнь и весь мир в придачу
Шрифт:
Выходили к стоянке, мы живописной процессией. Первыми — я с Анной, замыкал процессию бдительно поглядывающий по сторонам верзила-секьюрити. Диего, как всегда, заметил нас сразу, вальяжно вышел и угодливо распахнул заднюю дверцу лимузина.
Мы с Анной уселись на заднем сиденье, здоровяк-телохранитель — рядом с водителем.
Автомобиль медленно тронулся с места, с каждой секундой набирая ход. Выехал на дорогу, лавируя в потоке машин.
Секретарь, удобно устроившись на кожаном диване, достала из сумочки плеер и наушники. Прицепила
— Что слушаешь, не «Ласковый Май», случайно? — усмехнулся я.
— «Кино», — коротко ответила секретарь. — Ласковый Май — не моё.
Дождь усиливался. Тугие струи барабанили по стеклу, растекаясь прозрачными каплями. Фигуры прохожих и машин расплывались в окне бесформенными пятнами. Снова накатило ощущение надвигающейся беды, заставив кончики пальцев похолодеть, а сердце истошно забиться испуганной птицей.
Стало трудно дышать. Я вцепился непослушными пальцами в узел галстука, и рванул вниз, ослабляя впившуюся в воротник удавку. Захотелось выйти на улицу и вдохнуть полной грудью влажный, пахнущий озоном воздух.
— Останови у набережной, — преодолевая хрипоту, попросил у Диего.
— Вы уверены? — уточнил водитель.
— Да, — выдохнул я.
«Линкольн-таун-кар» притормозил у обочины, напротив раскинувшейся внизу набережной.
«А ведь песни Цоя удивительно подходят к беснующейся за окном непогоде. Такие же бунтарские и неукротимые как разбушевавшаяся стихия», — неожиданно пришло в голову.Безумно захотелось снова услышать заводные ритмы «Кино».
— Анна, дай плеер, — попросил я.
— Пожалуйста, — девушка протянула прямоугольную коробку и наушники.
Зацепил пластиковую защелку корпуса на ремень, неторопливо надел наушники.
'Утром ты стремишься скорее уйти,
Телефонный звонок, как команда «Вперед!»
Ты уходишь туда, куда не хочешь идти,
Ты уходишь туда, но тебя там никто не ждет!' — пророчески прогремело в динамиках.
Я открыл дверь и опустил ноги на асфальт. Холодный ветер с морскими брызгами зло, наотмашь хлестанул по лицу. Я глубоко вздохнул и шагнул навстречу косым каплям дождя. Телохранитель вышел и двинулся за мною, сохраняя дистанцию в два-три метра.
'Доброе утро, последний герой!
Доброе утро тебе и таким, как ты,
Доброе утро, последний герой.
Здравствуй, последний герой!'
Хмурые тучи угрожающе нависли над городом. Огромные колонны небоскребов безмолвными великанами обступили набережную. Косые капли дождя злобно барабанили по шляпе и пальто. Яростно сверкнула вспышка молнии, треснуло расколотое напополам небо, спустя секунду раскатисто грохнуло. Ощущение надвигающейся беды рвало душу напополам, заливая грудь ледяным холодом ожидания.
Цой умолк, на мгновение наступила тишина, нарушаемая дробным стуком капель по мостовой.
Замолчавший плеер
'Теплое место, но улицы ждут
Отпечатков наших ног.
Звездная пыль — на сапогах.
Мягкое кресло, клетчатый плед,
Не нажатый вовремя курок.
Солнечный день — в ослепительных снах'.
Басы электрическими разрядами били по обнаженным нервам. Взрывная волна ритмов расходилась по телу, заставляя сжаться в предвкушении грядущей катастрофы. Косые струи дождя попадали за воротник, ледяными каплями стекали по спине, расползались мокрыми кляксами на рубашке.
'Группа крови — на рукаве,
Мой порядковый номер — на рукаве,
Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне:
Не остаться в этой траве,
Не остаться в этой траве.
Пожелай мне удачи, пожелай мне удачи!' — грохотало в наушниках, наполняя мрачной обреченностью.
Я застыл, рассматривая подернутую легкой рябью дождя темную гладь воды.
На ум пришла цитата Марка Аврелия: «Делай, что должен, и будь что будет»…
В сопровождении Митча, вернулся в машину и со вздохом отдал плеер Анне.
— Сегодня даю тебе выходной. Я выйду у офиса, и тебя отвезут обратно в «Плазу». Хочешь, поваляйся в номере, перекуси в ресторане отеля, погляди какое-нибудь шоу или сериал. На «Си-Би-Эс» через пару часов как раз очередная серия «Фэлкон Крест» начнётся. Советую посмотреть.
— Зачем выходной? — удивилась секретарь. — Я его не просила.
— Я так захотел, — добавил металла в голос. — Если всё будет нормально, завтра вернешься к работе. Сегодня без тебя справимся.
«Если это обострение паранойи, ничего страшного не произойдет, отдохнёт денек. Случится что-то поганое, пусть Анну это не коснётся», — решил я.
— Хорошо, как скажете, Михаил Дмитриевич, — секретарь обиженно фыркнула, но от возражений воздержалась.
До офиса мы доехали в полном молчании. Анна дулась, я думал о своем. На стоянке велел Диего отвезти секретаря обратно в отель, а телохранителю — сопроводить меня в офис. С момента моего прилета, я занял малый конференц-зал для переговоров. Адамян предложил воспользоваться его кабинетом, но я отказался — пусть сидит на своем привычном месте. Тем более, два помещения соединялись с собой одной приемной и Джессика, царствовавшая в этой секретарской обители, могла работать с нами обоими.
Поздоровавшись, с вышедшими из кабинета Адамяном, главбухом и ослепительно улыбнувшейся мисс Дэвис, я прошел к себе. Здоровяк-ирландец остался сидеть в приемной.
Через минуту в дверь деликатно постучали.
— Да, Джессика, заходи, — разрешил я.
В приоткрытую дверь заглянула секретарша.
— Мистер Елизаров, после такого ливня, не хотите выпить что-нибудь горячего, чтобы согреться? — мило улыбаясь, спросила она. — Чай, кофе, что-нибудь покрепче?
— Кофе, — сразу же ответил я. — Двойной, пожалуйста. Мне нужно как следует взбодриться.