Ставки сделаны
Шрифт:
Секс с другой женщиной он испытал лишь в двадцать лет. Это было слишком буднично, и ему не понравилось.
Оральный секс и «черный ход» тоже не прельстили Марка, и он по-прежнему искал той остроты ощущений, которую впервые пережил в школьной раздевалке. Преуспеть в поисках, однако, не удавалось.
Он грезил о том, что проделает с ней, если когда-нибудь встретит снова. Его фантазии становились все изощреннее, все безумнее. Увы, этой встречи не случилось.
А может быть, к счастью?
Та девчонка, в «Титанике»…
Сейчас, в салоне такси, воспоминания о той ночи вызывали у него только одно чувство: отвращение к самому себе.
Такого с ним не было никогда.
Марк нервно затягивался и привыкал к этому чувству.
Такси свернуло во двор его дома – двадцатиэтажной высотки в новом районе престижной застройки.
– Приехали, – сердито буркнул водитель. – С вас сто пятьдесят рублей ноль копеек.
Отсчитав две сотенные купюры, Марк бросил их на приборную панель вместе со снисходительным: «Сдачи не надо».
Он не любил развязных типов со слишком широкой душой и болтливых таксистов, для которых всякий пассажир – чуть ли не друг навеки. И тем и другим следовало поумерить жажду общения.
Охранник в стеклянном боксе поприветствовал его кивком головы. Марк вошел в лифт и поднялся на свой двадцатый этаж.
Кабина двигалась с тихим гудением, от которого его начало клонить в сон. Выйдя из нее, он уже клевал носом.
Однако в квартире Марка вдруг охватила неуемная жажда деятельности. Разувшись, он поспешно стянул с себя плащ и бросился в кабинет, где стояли два массивных книжных шкафа, до верха забитые медицинскими справочниками, подшивками ксерокопий и старыми альбомами с пожелтевшими вырезками За пятнадцать минут он полностью выпотрошил шкафы.
Вытерев со лба крупные горошины пота, Марк перевел дух и уставился на гору бумаг, возвышавшуюся в центре кабинета.
Нужно будет купить моток бельевой веревки или шпагата, подумал он. Связать это все в пачки и сегодня же вынести вниз, в мусорный контейнер.
Марк не хотел, чтобы в квартире осталось хоть какое-то напоминание о его прежней страсти.
Он подошел к окну и открыл жалюзи. В комнату тут же хлынул яркий солнечный свет. В его лучах засеребрилась пыль, покрывшая за время его отсутствия все вещи в квартире. Предстояла большая уборка.
Переодевшись в домашний костюм, Марк с азартом принялся наводить чистоту. На то, чтобы в трехкомнатной квартире все заблестело, как раньше, ему понадобилось три с половиной часа. Потом он в изнеможении упал на диван, вперил взгляд в потолок и закурил, поставив пепельницу рядом, на пол.
Его вновь одолели невеселые мысли.
Анализируя заново события, в результате которых он оказался в госпитале на берегу Байкала, Марк понимал: люди, которых он преследовал в заброшенном микрорайоне, не должны остаться в живых. Так же, как
Он был виноват перед ней.., виноват неизмеримо. И жалел о сделанном, и презирал себя. Но сейчас эта девушка стала непосредственной угрозой его безопасности – живым свидетелем того, что никак несовместимо не только с карьерой в Конторе, но, может быть, и с дальнейшим существованием вообще. Ведь он теперь – грязное пятно на репутации целой системы. И это пятно не смыть никаким химическим средством.
Если только люди, взломавшие «Мнемосину», были как-то связаны с этой девчонкой и Панкратом, наверняка имевшим прямое отношение к спецслужбам, тогда ему нужно было действовать как можно скорее. Если они доберутся до какого-нибудь журналиста-правдоискателя (а такие пока еще встречаются) и предъявят ему рассказ девчонки вкупе со служебной информацией о Марке Эрдмане, – жди взрыва. И не только в прессе, но и в собственной квартире или машине.
Контора не позволит живому компромату так просто ходить по земле.
Вариантов у него было немного. Если уж совсем точно, то один.
Девчонку необходимо было убрать.
Затушив сигарету, Марк поднялся, подошел к журнальному столику из зеленого стекла на никелированных ножках и взял мобильник. Набрал номер Толика Грехова.
– Привет, – поздоровался он со своим заместителем. – Как дела?
– Да все в норме, – отозвался тот на фоне шелеста автомобильных шин: видимо, звонок застал его в машине. – А ты еще подлечиваешься? Как там погода, на берегах Байкала? Медсестричек небось потрахиваешь? – засыпал он его вопросами.
– Уже нет, – ответил Марк. – Я прилетел сегодня утром в Москву. Отдыхаю.
– Предупредил бы, что ли, – обиделся Грехов. – Мы бы тебя встретили. Если не всем отделом, то…
– Ладно, неважно, – перебил его Марк. – Слушай, Толик, окажи мне одну услугу.
– Какую?
– К завтрашнему дню подготовь все материалы по тем ребятам, которые вскрыли нашу спецсеть. Ты говорил, что уже накопал кой-чего, монастырь вспоминал, по-моему. В общем, подсуетись, Толян, о'кей?
– Решил окунуться в работу? – Марк ощутил его усмешку. – Давай-давай. Но я бы на твоем месте сейчас в зоопарк сходил.
– Куда-куда?!
– В зоопарк, – повторил Грехов как ни в чем не бывало. – Я сегодня по радио слышал, что лучшее расслабляющее средство – это прогулка в зоопарке. Разумеется, без капризных детей и надоедливой супруги. У тебя нет ни того ни Другого, так что вариант, по-моему, практически идеальный.
– Зоопарка мне на работе хватит, – отшутился Марк. – Давай, Толя, действуй. И какую-нибудь аналитическую отсебятину добавь. Хочу посмотреть на ход твоих мыслей.
– Мои мысли – как рыба: ходят глубоко и с поверхности не видны, – рассмеялся Толик. – Ладно, я задачу понял. Ты завтра в бункере появишься или тебе на ящик кинуть?