Ставки сделаны
Шрифт:
– Начальник отдела их в банке взял. На два дня, – миролюбиво объяснял Кожемякин.
– Сочувствую… – Чертков, похоже, принял решение.
– Он еще, гад, издевается! – взорвался Александров.
– Кто гад? – негромко спросил Чертков. – Вы меня подставить хотели, и я же гад?
Александров что-то прохрипел невнятно.
– Слушайте, – продолжал уговаривать Кожемякин. – Если боитесь, оставьте в камере хранения, а нам позвоните и сообщите шифр. Согласны?
–
– Все, – выдохнул Александров. – Надо его к нам везти. Там договорим.
– Мы ж вас так не оставим, – покачал головой Кожемякин.
Александров схватил Черткова за руку:
– Вставай.
– Никуда я не поеду, – дернулся чиновник. – У вас оснований нет. Хулиганье…
Это малоуместное и презрительное слово и спокойного Кожемякина вывело из себя:
– Мы тебя на руках вынесем.
– А я такой крик подниму, вся прокуратура сбежится, – вскочил Чертков и сильно дернул за узел галстука. – Тогда уже вас посадят.
Некоторое время опера и чиновник молча и тяжело смотрели друг на друга.
– Все равно достанем, дурак, – зло сказал Кожемякин. – Пошли!
И борцы с экономической преступностью покинули злосчастный кабинет.
– Я ж в твою личную жизнь не лезу, – качал права Рогов. Сам ненавидел, когда этим злоупотребляли «клиенты», но тут других аргументов не было. – Хочу играть и играю. В свободное от работы время.
Последнюю фразу он произнес с нажимом и с эдакой отстраненно-официальной интонацией.
Общаться таким тоном с душевным Виригиным было, конечно, не слишком красиво. Что делать: порок – он и есть порок. Лишает человека разума, а часто и совести.
– Вась, ты не прав, – только и сказал Максим.
– Макс, я взрослый человек, – набычился Рогов.
– А я твой друг. И вдобавок начальник.
– Ну простите, Максим Палыч, – надулся Василий.
– Вась, да ладно тебе. Брось дурью маяться. Неужели ты выиграть думаешь?
– Почему нет? – вскинулся Рогов. – Люди выигрывают, сам видел. Даже банк иногда срывают. А там, знаешь, какие деньги…
– А у тебя какой плюс-минус? – вкрадчиво поинтересовался Виригин.
Было известно, что «плюс-минус» у Василия никудышный.
– Пока по мелочи, – Рогов уклонился от прямого ответа. – Я систему обкатываю.
– И где ж твои деньги?
– Выиграю, – нахмурился Рогов. – Вот увидишь. И сразу квартиру куплю.
– Да ничего ты не выиграешь, зачем себя обманывать… О семье лучше подумай.
– Это я уже слышал, – капризным голосом произнес Рогов. – У меня дел много. Я пойду, Максим Палыч?
– Ну, иди…
Рогов
Николаю Заботину, школьному другу прыткого чиновника Черткова, не требовались партнеры для игры в бильярд. То есть он мог, конечно, сразиться с приятелем и даже при случае выиграть у кого-нибудь тыщу-другую рублей. Но вообще Заботин азартным игроком не был. Иначе он не смог бы управлять империей игровых автоматов.
В бильярде его интересовал сам процесс. Ему нравился звук, с которым шар врезался в шар, ему нравились изысканные – простые, но вместе с тем замысловатые – траектории ударов. Нравилось рассчитывать направление и силу, нравилось видеть, как смачно сваливался шар в лузу…
Он любил играть за двоих – против себя, так сказать. Партнер-противник только мешал, Заботин и сам прекрасно справлялся со всеми ударами. За себя и за того парня…
Вот сейчас очень хороший прошел от борта…
Заботин протянул руку за бокалом, отхлебнул коньяка.
Спросил у Черткова, который задумчиво бродил вокруг зеленого стола:
– Значит, ты деньги у ментов увел? И отдавать не хочешь? Артист. Не зря в драмкружке играл.
– Хорошо подстраховался, как чувствовал, – улыбнулся Чертков. – Дачник – гнида… Ну, чтобы всегда так хорошо чувствовать.
Чертков залпом осушил бокал.
– Нервная у вас, чиновников, служба, – иронически заметил Заботин. – Поворовать спокойно не дают…
– Тоже мне честный выискался… – буркнул Чертков.
– А что? У меня престижный бизнес. Сеть салонов. Единая призовая система «Супершанс». Звучит? Звучит!
– Для дураков звучит. В нее хоть выиграть можно, в твою единую призовую?
– Сотни людей ежедневно выигрывают, – пожал плечами Заботин. – Кто по сто рублей, кто по тыще, а кто и по пять. А джек-пот… Я вот в пул гоняю – не для бабок же. Так и люди, ведь, прежде всего за удовольствие платят. Страсть им кровь разгоняет, закиснуть не дает…
– Опустошает карманы и сводит с ума, – закончил Чертков.
– «Конечный результат – ничто, движение – все». Это не я придумал, – улыбнулся Заботин.
Допил коньяк, заел лимоном. Сделал жест – казалось бы, почти незаметный, но бармен за далекой стойкой понял, что надо принести еще.
– Мой тебе совет, Леха, не дразни ментов, верни деньги. – Заботин вновь взялся за кий. – Иначе они с тебя не слезут. Наркотик в карман сунут или ствол подбросят. Себе дороже.
– А то я не знаю. Поэтому прокурору написал, что боюсь провокаций, – Чертков и впрямь сегодня отнес заявление в прокуратуру.