Ставок больше нет
Шрифт:
Ну а сам Сумин спустился вниз и занял место в служебной "Волге".
– В управление, – коротко бросил в ответ на вопрошающий взгляд водителя. Машина плавно тронулась с места.
Сидя на переднем, "командирском" сиденье, Сумин вовсе не любовался красотами яркого и нарядного летнего города. Он работал. Думал.
Панкратова умерла очень удачно. Даже, можно сказать, слишком удачно. Для того, кто был заинтересован в ее молчании. И этот "кто-то" – явно не Решетилов. Но тогда кто же?
Молодой
И кто же еще присутствовал тогда, когда была названа фамилия Панкратовой? Ну, он сам, полковник Сумин. А еще... некто Василий Скопцов и хозяйка квартиры, она же потерпевшая Анна Мацкевич.
"Интересно девки пляшут!" – полковник яростно потер переносицу. Из кухни, в которой и происходил разговор о Панкратовой, все менты во главе с ним самим направились в управление на этой самой машине. А Скопцов и Мацкевич остались. Вдвоем.
Неужели Гнедков прав? Да, конечно, в его версии имеется множество спорных моментов. Но постепенно она начинает все больше и больше походить на правду. И сейчас уже Сумин, прослуживший много лет и видевший то, что не укладывалось в рамки нормальной человеческой логики, тоже начинал сомневаться.
Если существует сговор между этой странной парочкой Скопцов, то у них после их отъезда было почти что два с половиной часа – именно столько времени прошло с момента расставания до физического устранения наркоманки. И если они действительно "при делах"...
"Но зачем же тогда "палить" Панкратову? Неужели нельзя было промолчать, не обратить на эту долбаную зажигалку внимания?!" – Сумин со злостью хлопнул себя по колену. Водитель покосился в его сторону, но ничего не сказал, руководствуясь священным принципом – старшим никуда не заглядывают...
Вся проблема в том, что преступник зачастую поступает алогично, делая совершенно непонятные и непредсказуемые ходы. Непонятные и непредсказуемые для тех, кто идет по его следу.
Сумин выдернул из кармана сотовый телефон. Набрал номер телефона квартиры Мацкевич. Гудок... Длинный, протяжный... Второй... Третий...
После пятого Федор Михайлович свой телефон отключил. Не было смысла больше ждать. В квартире явно никого не было...
– Вот что, Миша... – Сумин развернулся к водителю. – Поехали-ка на Красных Партизан... Туда, где утром были...
Водитель, уже не первый год работавший с начальником УУР, молча кивнул и резко выкрутил руль, бросая машину в правый поворот.
Дорога заняла не
Еще даже не представляя толком, что он может сейчас предпринять, Сумин выбрался из машины, и к нему тут же направился старший наряда ОМОНа, охраняющего квартиру. Двигался старший с той немного тяжеловесной грацией, что отличает опытного бойца: быстро, но в то же время и без лишней, подобострастной торопливости. Знал себе цену.
Грубоватую мужественность загорелого лица несколько портил огромный синяк, всеми цветами радуги сверкавший под левым глазом. Про себя Сумин отметил, что еще вчера этого "украшения" на лице старшего не было.
Впрочем, его появление вполне объяснимо – командир областного ОМОНа славился своим крутым нравом и острой нелюбовью к разного рода бумажной волоките. Поэтому для наказания подчиненных ему бойцов использовал более простые и, по его мнению, эффективные меры. И прибегал к предусмотренным "Положением о прохождении службы..." наказаниям только в одном случае – когда не считал подчиненного за человека вообще. В таком случае наказание могло быть только одно – увольнение. Так что красующийся на физиономии старшего "финик" можно было считать своего рода "рекомендательным письмом" от его командира.
– Здражелаю, товарищ полковник! – говорил старший немного небрежным тоном – дескать, повидал начальников за свою службу! – и слегка развязно, но в то же время умудрялся не впадать в обыкновенное хамство, свойственное многим малообразованным и не блещущим умом сотрудникам милиции.
– Здорово! – протянул руку Сумин, признавший в этом старшине или прапорщике – с вое го.
– Случилось что? – поинтересовался старший, пожимая руку полковника.
– Да так, – неопределенно ответил Сумин и тут же, в свою очередь, спросил: – Подопечная-то как? Дома сидит и носа не высовывает?
– Да нет, – спокойно ответил старший. – Свалила она. То есть, прошу прощения, ушла куда-то! Вместе со своим... кхм... этим... которого порезали ночью!
– И давно? – Сумину стоило немалых трудов сохранить хотя бы внешнюю видимость спокойствия. Все шло "в цвет"!
– Давно! Минут через двадцать после того, как вы уехали! – Голос старшего звучал уверенно. – К ним еще какой-то типус тут прицепился было. Так парняга этот его в два движения спеленал! Грамотно. Ловкий, однако!
Наверное, на усталом лице Сумина все же что-то отразилось, потому что старший наряда перестал восхищаться Скопцовым и участливо повторил свой вопрос: