Стая бешеных
Шрифт:
Сынок и сам был не прочь пожить какое-то время на стройке – за высоким глухим забором он был в полной безопасности, а потом – действительно, с Лесей у них начали налаживаться кое-какие не просто товарищеские отношения. Сынок взял Лесю под свою опеку, понимая, что девушку здесь обидеть могут запросто. Она ему доверяла, а он, переполненный сознанием незнакомой ему ответственности за постороннего человека, даже боялся к ней прикасаться, хотя вокруг все были убеждены, что Леся с Сынком спит.
Сама же Леся все порывалась вырваться в город – ей надо было найти пропавшую сестру. Сынок
Сынок пока уговаривал ее никуда не ходить. Это было опасно, вот пройдет время, улягутся страсти, тогда он сам поможет ей разыскать сестру.
Хотя самому ему уже было почти ясно, что сестру свою Леся никогда больше не найдет…
– Ты не балуй, – повторил Константин Константинович, – я, натурально, не посмотрю, что ты такой крутой…
– Ну грохни меня, – шагнул вперед Сынок. – Что ж ты…
В дверь вдруг постучали.
Константин Константинович рывком отворил, готовясь облаять непрошеных посетителей. На пороге стояли два милиционера. Один в капитанских погонах, другой – еще совсем молоденький лейтенант.
– Леонид Макарович Крупчанов? – привычно небрежным жестом отдавая честь, спросил капитан у Константина Константиновича.
– Нет, это он, – указал Константин Константинович в сторону Лимона.
– Это я, я это. Что угодно? – деловито и уверенно спросил Лимон, приобретя тотчас и трезвое выражение лица.
– Уголовный розыск.
Глава 49. КАРМА.
Кобрин предложил Гордееву встретиться в перерыве между заседаниями Госдумы в служебном баре, где они могли спокойно выпить по чашке кофе с коньяком и поговорить. В зале народу почти не было.
– Нет, Аркадий Самойлович! Здесь уже вопрос посерьезнее, чем газетные эссе, – ответил Гордеев. – Дело в том, что в некоем уголовном деле я выступаю защитником одной женщины, обвиненной в убийстве.
– Очень интересно. Но какое же отношение я могу иметь к этой женщине? – Кобрин попытался произнести это легко, но Юрий Петрович почувствовал в его интонации вполне понятное напряжение.
– К женщине, может быть, вы не имели никакого отношения, а вот к убитому мужчине самое прямое.
– Любопытно. – Кобрин нервно закурил.
– Ливанов Виктор Иванович – это имя вам о чем-нибудь говорит?
Гордеев пристально вглядывался в лицо Кобрина.
– Что-то не припоминаю, – после некоторой паузы ответил депутат.
– Как же так? В его документах значилось, что он являлся вашим помощником.
– Как вы говорите? Ливанов? – Аркадий Самойлович растерянно оглядел бар. – Простите, не припоминаю. Дело в том, что помощников у меня много. А он, наверное, являлся еще и внештатником. – Кобрин утвердительно кивнул. – Ну вот! А тут штатных помощников не всех упомнишь.
Кобрин закурил, неловко распечатав новую пачку.
– Боже мой! Как все это случилось?
Гордеев кратко рассказал ему историю убийства. При этом
– Вы знаете, Юрий Петрович, – сказал он, когда Гордеев замолчал, – все кадровые списки составляет мой главный помощник. Игорь Олегович Виноградов. Я только их подписываю. Честно говоря, почти не глядя. Я Игорю абсолютно доверяю. Это мой давний близкий друг.
– А говорят, что в политике и бизнесе друзей не бывает, – вставил Гордеев.
– И тем не менее, – произнес Аркадий Самойлович. – Вы знаете, когда-то меня хотели дискредитировать перед народом – это еще было на моей прошлой работе в стройуправлении. И для этого Игоря попросили, чтобы он выступил против меня как свидетель получения мною взятки, которую мне якобы накануне дали. Знали же, гады, что Игорь бедствовал, не имел квартиры, на руках больные родители. И вот ему предложили за его свидетельство против меня прописку в Москве и даже квартиру. А он отказался. Потом, когда я стал депутатом, я сам его нашел. Вытащил сюда из провинции, я ему обязан, вы понимаете?..
Кобрин замолчал.
– А чем занимался этот Ливанов? – неожиданно задал он вопрос адвокату.
– Вообще-то мы не знаем…
– Вспомнил! – перебил адвоката Кобрин. – Он, кажется, работал в области автомобильного бизнеса. Если это тот самый Ливанов. У него, кажется, автосервис. Мы к этому Ливанову ездили с Игорем месяца два назад. Он мне кольца поршневые менял. На своем автосервисе. В Ясенево. Парень вроде с головой, энергичный… Кажется, так. Если это он, конечно.
– Автосервис в Ясеневе? – переспросил Гордеев и сделал пометку в блокноте. – Это не тот ли самый, который якобы контролируется преступной группировкой…
– Откуда вы взяли? – опешил депутат.
– Как откуда, Аркадий Самойлович? «Новый экспресс».
Кобрин неприятно посмотрел на Юрия Петровича, потом разорвал пакетик с сахаром и очень долго размешивал сахар в чашке с кофе. Маленькая ложечка звякала о края чашки.
– И вы тоже поверили этой пачкотне? – сухо и несколько язвительно произнес депутат. – Я думал, вы мой адвокат. И вообще, с какой стати вы пытаете меня по поводу этого Ливанова?
– Да всякие странности, Аркадий Самойлович. В самом начале следствия по делу об убийстве пропадали вещдоки, свидетелей почему-то нет ни одного. Вот я и подумал…
– Что неизвестно с какого бодуна я вмешивался в это дело? Да я об убийстве Ливанова только от вас первого услышал! Да я вообще с милицией никаких дел не имею!
Гордеев усомнился в этом, памятуя о налете ОМОНа на редакцию.
– И вообще! Мне не нравится ваш тон! Это какой-то прокурорский тон!..
– Аркадий Самойлович, – спокойно остановил его Гордеев, – вы лучше подумайте, в каком тоне о вас выскажется очередная газета, если вся эта история завяжется вокруг вашего имени. Я думаю, что господа журналисты обойдутся в изложении столь занимательного сюжета уже без всяких намеков. В лучшем случае вы можете стать центром грандиозного криминального скандала. И это, я повторяю, в лучшем случае…