Стая. Ковчег 5.0
Шрифт:
Текущий уровень энергии: 45/45
Текущий уровень бодрости: 9/100
Переглянувшись, мы не сговариваясь присели, стараясь стать как можно незаметнее, и стали ждать. Из-за очередного поворота реки я даже со своим зрением не видел, что происходит рядом с миной, но решил не торопиться. Если преследователи появятся в пределах видимости, то я замечу их раньше, и мы опять побежим. Ну а если к тому времени, как восстановится бодрость, преследователи не покажутся, значит, наша задумка удалась и ночью
– Еще одна мина? – с надеждой спросила Лея – Такой бред, но, кажется, сработало…
– Кончились мины, – вздохнул я. – Дальше по старинке: яму с кольями.
– Ага, а они такие дураки, что сами в нее прыгнут.
– Замаскируем. Пока я тебе все объясню, рассвет наступит, – будешь помогать или подождешь, пока нас догонят?
– Говори – что делать?
– Бери нож и готовь колья. По полметра длиной, штук пятнадцать, – не прекращая работы, скомандовал я. – Потом найди камни, а то тут песок один.
Яма получилась шикарная, в глубину всего полметра, зато длинная и широкая. На дне, под небольшим наклоном навстречу движению падающего тела, воткнули колья, а сверху растянули простыню лысого. Замаскировали колья, посыпали простыню тонким слоем песка, и, отойдя на несколько шагов назад, Лея заверила, что на бегу ловушки не заметишь. Я же не был столь оптимистичен: наши следы резко прерывались перед ловушкой. Если преследователи будут бежать по следу, то в ловушку они не попадут. Значит, нужно, чтобы они бежали быстро и не глядя под ноги. И обязательно ночью.
– А может, они там спят уже? – подала голос Лея. – Уже часа полтора прошло, а то и два.
– А ты бы уснула, зная, что рядом ошиваются два вооруженных головореза? Хотя могли выставить часового и лечь спать. Знаешь что? – меня вновь посетила идея. – Давай-ка сплавимся по реке мимо них, отплывем как можно дальше, так чтобы нас не было видно. А завтра пусть делают что хотят, до утра мы уже успеем обогнуть скалы и уйти в лес. А если спят, им же хуже.
– Ружье мое! – повеселела Лея.
– Слушай меня внимательно, – я шагнул вперед и, взяв Лею за воротник, прошипел ей в лицо: – Никогда не дели трофеев перед боем и не планируй, что будешь делать, когда победишь. Никогда, поняла? Можешь считать это суеверием, но изволь выполнять, если хочешь, чтобы мы продолжали наше сотрудничество. И никогда не расслабляйся на операции, даже если живых врагов уже не осталось, – дольше проживешь.
– Тише, тише. – Лея оторвала мои руки от своей одежды и отступила на шаг. – Все, я поняла. Мог бы просто сказать.
– Ладно, извини, перенервничал. Все-таки чуть не сдохли сегодня… – мне стало немного стыдно за свою вспышку. Надо же, думал, что уже забыл эти приметы, а поди ж ты, настолько вбиты в мозг, что спустя столько лет опять им следовать начал…
– Да ладно, проехали. А про трофеи и планы отец то же самое говорил, только другими словами.
– Вот и надо было слушать отца, он плохому не научит, – проворчал я, заходя в воду. – Все, дальше тишина, по воде далеко слышно. Держись
После прохладного ночного воздуха, вода казалась теплой, как парное молоко, хотя я и понимал, что, выйдя на берег в мокрой одежде, мы будем чувствовать себя крайне неуютно. По-хорошему, перед тем как входить в воду, стоило бы раздеться, но не хотелось занимать руки, а оставлять одежду на берегу, не зная, вернемся мы туда или нет, было бы глупо.
В лагере противника царила идеальная для нас обстановка. Во-первых, преследователей осталось всего трое, а во-вторых, бодрствовал из них только один. Если бы мы находились на земле, то часовой вызвал бы приступ веселья – уж больно потешно выглядел голый мужик с ружьем в руках, пристально вглядывающийся в темноту. За все время, пока мы проплывали мимо места ночевки врагов, часовой так ни разу и не оглянулся, продолжая пялиться в ту сторону, откуда мы, по его мнению, должны были появиться. Впрочем, что взять с далекого от войны человека? Сейчас в этом мире почти все такие. Ничего, кто выживет, те научатся.
На берег мы выбирались медленно, стараясь не издать ни звука. Для этого пришлось раздеваться прямо в воде, поскольку стекающие с одежды ручьи выдали бы нас с головой. Лея заартачилась было, но, обнаружив перед своим носом кулак, смирилась, и вскоре мы уже лежали на берегу в чем мать родила, сжимая в руках оружие. Лея взяла бесполезный, по сути, пистолет, знаками показав, что знает, что делает, я же вооружился новым ножом.
Приказав Лее оставаться на месте, я осторожно пошел к часовому, стараясь шагать как можно тише, чтобы ни песчинки под ногами не скрипнуло. Последние метры я преодолел бегом. Схватив начавшего оборачиваться часового за волосы, я рывком поднял его на ноги, другой рукой приставляя к горлу нож. От шума проснулись его соратники, один сразу вскочил, хватаясь за копье, второй сел на песок, протирая глаза и не понимая, что происходит.
– Полиция! Бросить оружие, лечь на землю, руки за голову! – оглушил меня вопль подоспевшей Леи.
Даже часовой с ножом у горла сделал попытку упасть, что уж говорить об остальных. Тот, что стоял, бросил копье и плюхнулся на землю, сидящий последовал его примеру получив пинок от Леи для ускорения.
– Ну-ка отдай, – Лея выдернула из рук часового ружье, в которое тот вцепился, даже не сделав попытки выстрелить. – Вы двое, встать на колени, руки за голову.
– Итак, кто быстрее ответит на все вопросы, останется жив, – присоединился я к беседе. – Какое оружие осталось в вашем лагере?
– Да пошел ты, – один из пленников уже пришел в себя и решил проявить героизм.
Леся вскинула ружье, и герой исчез в ослепительной вспышке выстрела. Отвернуться я не догадался и теперь усиленно моргал, пытаясь восстановить зрение. Вот и вскрылся очередной минус моих модификаций.
Восстановив зрение, я увидел только спины улепетывающего второго пленника и пытающейся догнать его Леи, отстающей шагов на десять, не меньше. Разряженное ружье, отброшенное за ненадобностью, осталось сиротливо лежать на песке.