Стая
Шрифт:
– Здравствуйте, я Сесилия Хорнер, пришла на инструктаж.
– Я в курсе, мисс Хорнер. Вам в последнюю дверь слева, – отвечает она и оценивающим взглядом осматривает мое платье, показывая на длинный коридор. После этого пренебрежительного жеста я поднимаюсь по ступенькам, прохожу мимо нескольких пустующих кабинетов и очень вовремя проскакиваю мимо женщины, придерживающей дверь для отставших новичков. Она встречает меня теплой улыбкой, и, наверное, это единственный источник тепла в здании, поскольку я дрожу от этого стылого микроклимата. Женщина наказывает мне заполнить бейджик, что я и делаю, прикрепив его к сарафану, который предпочла сегодня надеть напоследок перед тем, как облачусь в желтовато-серую униформу, дожидающуюся меня в
В комнате темно, единственным источником света служит экран проектора, на котором жирным шрифтом написано «Добро пожаловать», а внизу обозначен логотип компании «Хорнер Технолоджис».
Я ни разу не испытывала чувства гордости за свою фамилию. Насколько мне известно, я стала случайной ошибкой Романа, которую с помощью денег он смог убрать из своей жизни. У меня нет иллюзий, что однажды мы сблизимся. Он не смотрит на меня с беспощадным равнодушием, с которым взирает на мою мать, судя по нескольким встречам, коим я стала свидетелем, но я точно не представляю для него никакого интереса.
Ужин прошлым вечером вышел, мягко говоря, неловким, разговор был очень натянутым. Сегодня я здесь по его приказу. Еще один рабочий муравьишка на его промышленной ферме. Словно он в очередной раз пытается дать мне жизненный урок, что упорный труд себя окупает, но мне ли этого не знать. Я оплачиваю все свои нужды с тех пор, как у меня появилась возможность работать: купила первую машину и вносила страховые взносы, стараясь не превышать лимит чековой книжки. Зато я отлично знаю, что мне нечему учиться у Романа. Я даже не сомневаюсь, что чем дольше стану подчиняться его требованиям и соглашаться с его планами на меня, тем яростнее будет мое возмущение.
Это все ради мамы.
Женщина, которая встретила меня в дверях, выходит на середину комнаты и улыбается.
– Похоже, все на месте, так что начнем. Я Джеки Браун – да, как в фильме [2] . – Никто из нас не смеется. – Я директор по персоналу и работаю на «Хорнер Тех» восемь лет. Рада всех приветствовать на нашем инструктаже. Я была бы признательна, если бы каждый из вас встал и рассказал о себе в двух словах, чтобы со всеми познакомиться.
Я сижу в первом ряду, и она кивает в мою сторону. Я с неохотой встаю, не потрудившись повернуться лицом к остальным собравшимся в комнате, и произношу исключительно для нее:
2
Криминальная драма Квентина Тарантино.
– Меня зовут Сесилия – не как в песне [3] . Только переехала. Хочу сразу уточнить: эта компания принадлежит моему отцу, но я не хочу к себе особого отношения. И обещаю не стучать, если вам понадобится дополнительный перекур или дневная услада [4] в подсобке.
Джеки Браун с изумлением смотрит на меня, не оценив мою вступительную речь, а за спиной раздаются смешки. Сев на место, я проклинаю свое неумение скрыть озлобленность, которая вдруг подняла свою уродливую голову. Не стоило играть с огнем в первый же день. Можно даже не сомневаться, что отец об этом узнает. Но я жалею только о неизбежных последствиях. В сотый раз напоминаю себе, что приехала сюда ради мамы, и клянусь держать свою точку зрения при себе – во всяком случае, пока не кончится испытательный срок.
3
Сингл американского музыкального дуэта Simon&Garfunkel.
4
Хит, записанный вокальной группой Starland, известной своей близкой
– Теперь вы, позади нее.
За моей спиной слышится шорох, и я улавливаю слабый аромат кедра.
– Я Шон, никак не связан с главным, и работаю на «Хорнер Тех» второй раз. Я ненадолго покинул свой пост. И был бы очень рад дневной усладе в подсобке.
В комнате раздается сдавленный смех, и впервые за многие дни на моем лице появляется улыбка.
Я сажусь вполоборота и встречаюсь с веселыми карими глазами. От его пристального взгляда по коже бегут мурашки. В полуметре при тусклом свете мне удается разглядеть привлекательные черты лица вкупе с потрясающим телосложением. Грудные мышцы облегает футболка, а когда парень занимает свое место, я замечаю, как классно сидят на нем джинсы. Некоторое время мы играем в гляделки, но наступает неловкий момент, и я поворачиваюсь лицом к Джеки Браун.
– Рада снова тебя видеть, Шон. И прошу впредь воздерживаться от подобных комментариев.
Мне приходится приложить усилия, чтобы скрыть улыбку, и я чувствую на себе взгляд Шона. Собравшиеся в комнате встают по очереди, чтобы представиться.
Может, здесь будет не так уж и плохо.
Глава 3
– Эй, Дневная Услада! – раздается за спиной веселый возглас, когда я иду по парковке. – Подожди!
Нахмурившись, я поворачиваюсь и вижу, как ко мне между рядами машин пробирается Шон. Уперев руки в бока, я испепеляю его взглядом, а потом оказываюсь вынуждена смотреть на него снизу вверх из-за разницы в росте.
При ярком дневном свете он гораздо великолепнее, чем показалось вначале. Приходится взять себя в руки, чтобы не таращиться на парня с глупым видом. От его внешности я немею: взъерошенные светло-русые волосы с прядями платинового оттенка, загорелая кожа, нереальное телосложение и карие глаза, в которых читается превосходство. А еще крепкий нос с небольшой горбинкой на переносице и гармоничной шириной крыльев. А его губы… только одни его губы привлекают мое алчное внимание. Шон высовывает язык, просунув его в пирсинг в углу рта, и выпячивает полную нижнюю губу. Он проводит взглядом по моему телу, и на его лице появляется ухмылка. Я вволю любуюсь им, медленно оглядывая ярко выраженное адамово яблоко, широкие плечи, и спускаюсь ниже и ниже. Почти всю левую руку покрывает большая татуировка: над локтем начинается темный кончик покрытого перьями крыла и поднимается до самой шеи.
– Меня не так зовут.
– Извини, – ослепительная улыбка, – не смог устоять.
– Уж постарайся.
От его смешка по коже бегут мурашки.
– Обязательно. Это было довольно смело.
– Ну, да. Я не настроена на эту работу. Это условие моего наказания.
Шон хмурится.
– Наказания?
– Из-за моей фамилии. Меня вынудили проработать здесь год, поэтому я это заслужила. Наверное. – Я пожимаю плечами, словно не сказанула только что лишнего из-за озлобленности.
– Хм, ты не одна такая. Я и сам не в восторге от своего возвращения.
Он старше меня. Думаю, Шону около двадцати пяти. Его невозможно не заметить из-за безумной привлекательности и соблазнительного аромата – кедра и чего-то еще, что я никак не могу определить. Невозможно устоять перед его сбивающей с ног энергетикой. Чем дольше он стоит под золотыми солнечными лучами, тем сильнее их впитывает. Меня настораживает, что от одного взгляда на него я так сильно нервничаю. Но не виню себя, потому что взгляд у него не менее наглый. Сегодня утром, несмотря на довольно угрюмое настроение, я принарядилась и сейчас рада, что не пожалела усилий. Я стою перед Шоном в черном сарафане в белый горошек длиной до колена и с завязками на шее. Я распустила волосы, и они гладким шелком струятся по плечам. Даже потратила время, чтобы накрасить ресницы и нанести обильный слой блеска на губы, которые теперь облизываю, и Шон опускает на них взгляд.