Стая

Сергеева Оксана Николаевна

Денис долго смотрел ей в лицо. С каким-то интересом, что ли. После упоминания имени сестры Юля четко уловила перемену в его настроении. Только это был слишком тонкий нюанс, чтобы безошибочно определить его оттенок.

— Бабы дуры не потому что дуры, а потому что — бабы, — сказал он и вышел из кухни.

— Чего? — пустила Юля вопрос ему вслед и устало опустилась на стул.

Он принес одеяло. То самое с кровати, с которого она содрала пододеяльник. Подняв Юлю со стула, закутал и снова усадил на место.

— Надо было

сказать этой овце, что я женюсь на тебе. И все. Она бы сразу отвалила.

— Как я могу ей такое сказать?

Это шутка? Он пошутил? Наверное, так. Сегодня они оба не в себе.

— Русским по белому. Подписалась же уже.

Юлька улыбнулась. Первый раз за вечер. И легко как-то стало.

— Круто я сказанула, да? Это все от нервов.

— Круто. Всех умыла моя крошка.

— И тебя?

— Меня в первую очередь. Пусть трепет языком. Тебе вообще не надо ее бояться. Ты хозяйка положения. Скажешь, что у нее извращенная фантазия. Можно подумать, что она без косяков.

— Я никогда это не использовала. Мне просто это не нужно было.

— Значит, пора начинать. И сейчас вся ситуация против нее, а не против тебя. Просто ты не с того угла смотришь. Она, кстати, даже не позвонила и не поинтересовалась, где ты. Есть хочешь? — вдруг спросил он.

— Да. Хочу бутербродов с красной икрой, мандаринов, шоколадных конфет и чего-нибудь мясного. Я там ничего не ела… — добавила совсем тихо, боясь одним упоминанием о той вечеринке нарушить установившееся шаткое равновесие. С таким трудом они оба успокоились, что Юля сама до конца еще не могла в это поверить и напряженно ждала, что вот-вот Денис снова начнет хлестать ее словами.

Но он, выслушав ее пожелания, лишь усмехнулся:

— Мандаринов у меня нет. Все остальное будет.

Все остальное и правда… случилось.

Он справился быстро, даже не позволил ей помочь сделать бутерброды. Да не очень-то и хотелось. Юля крепче стянула на себе одеяло, чувствуя слабость во всем теле.

То, что Лиля может проболтаться об их с Юлей отношениях, Дениса не испугало. В глубине души он уже хотел, чтобы это случилось. Это все равно когда-нибудь произойдет. Для Юльки нет никакой разницы, но для него будет гораздо лучше, если все откроется в ближайшее время, а не после того, как он начнет с ней спать. Осточертело врать Монахову. С каждым днем его внутренние противоречия росли, разрывая изнутри. Монахов за короткие срок поднял его на такую ступень, откуда падать очень больно. И за все это — положение, связи, возможности — придется платить. А Юлька своей любовью загоняла его в ловушку. И каждый новый день с ней уменьшал шансы из этой ловушки выбраться.

Юля пригрелась в одеяле, двигаться сил не было. Только голод и смог заставить ее высунуть руки и сжать чашку с чаем в ладонях.

— А коньяк сегодня не подают? — спросила со вздохом.

— Нет.

— А для расслабления нервов?

— Я тебя и без коньяка

расслаблю.

— Как интригующе… — отделалась улыбкой. Хотя многообещающая фраза Дениса очень смутила. Что-то внутри надломилось и еще пока не срослось. Прежний романтический настрой пропал. — Надо, наверное, Лиле позвонить, чтобы жизнь ей малиной не казалась. Испортить праздник души и тела.

— Сейчас ты навряд ли до нее дозвонишься.

— Посмотрим.

— Набрать ее? — Денис взялся за свой мобильный.

— У тебя есть ее номер?

— У меня есть номер даже вашей домработницы.

— Я выйду.

— Чего так?

— Не, я туда, — указала взглядом на прихожую. — Материться буду, наверное.

— А ты умеешь?

— Кажется, да.

Юля освободилась от одеяла и на время вышла из кухни.

— Дозвонилась, — довольно сообщила, когда вернулась. — Она еще на редкость вменяема. Но это потому что у нее желудок слабый, алкоголя она пьет мало.

— И?.. — выжидающе спросил Денис.

— У Лили и так отсутствует способность быстро и сосредоточенно мыслить, а мое внушение, выстроенное на логике и некоторых методах психологического и морального давления… — полушутя-полусерьезно начала Юля.

— В общем, ты ее послала.

— И это тоже.

— Страшное дело, — по его губам скользнула мягкая усмешка. — Научу тебя плохому.

— Охотно верю. Ты и так ко мне эмоционально достаточно приложился.

— Встряхнул я тебя?

— Подкинул и ударил.

— Отпустило?

— Не совсем. Как ты там сказал… у меня мозг на молекулы разлетелся.

— Это хорошо.

— Хорошо? — удивилась.

— Хорошо. Теперь можно собирать. Главное, не позволяй собой управлять, манипулировать.

— Даже тебе?

— А мне тем более.

— А как же лояльность, женственность, гибкость?

— Это другое.

— Не пойму разницы.

— Потом поймешь.

— Я пока не могу разобраться. Не могу ничего осмыслить. Почему ты не налил мне в чай коньяк? Или коньяк без чая. Или бокал вина. У тебя есть вино? Или шампанское. Чего-нибудь. Я бы расслабилась. У меня страшно болит голова. И горло. И мне холодно.

В ответ он достал из ящика две таблетки обезболивающего и поставил на стол стакан с водой.

— Сама сказала, что мозг разлетелся на молекулы. Вот и собирай его на трезвую голову. Я, как видишь, тоже… Пей и пошли спать. Поздно уже.

Денис оставил ее. Юлька проглотила таблетки, запила их водой. Потом зашла в спальню, сразу услышав:

— Постель застели. Или ты на голом матрасе спать собираешься?

— А то белье ты выбросишь?

— Хочешь, чтобы выбросил?

— Да.

— Выброшу.

— Позволяешь собой манипулировать?

— С какой стати? Усыпляю твою бдительность. — Достал из шкафа и бросил на кровать чистый комплект постельного белья. Следом выгреб запасные одеяло с подушкой и вышел.