Стая
Шрифт:
– Кота в замке? – грудь Лая сдавила сладкая надежда, которая неожиданно принесла с собой еще больше боли.
– Еще нет, – покачал головой Солдес. – Но боги приведут ее сюда.
Лай двинулся вперед по узкому проходу. Воины протискивались следом с ощутимым трудом. Могучее телосложение в данном случае было лишь помехой. Все было продумано строителями до мелочей. Даже если бы враг узнал про ход, то не смог бы пройти по нему быстро. Коридор постоянно петлял, извивался змеей, словно находящейся в предсмертной агонии. А наверху цепкий взгляд мог заметить огромные валуны, которые еле держались, сохраняемые лишь деревянными балками. В случае опасности, не стоило
Но юноша думал не о защите замка от возможного врага. Враг Лая обретал внутри замка. И дело совсем не в Алодлоре. Самым страшным врагом юноши был он сам. Предстоящая встреча с девушкой, такая, казалось, желанная, пугала его больше самой кровавой резни. Он не сможет любить Коту всего лишь как сестру. И пусть это звучало кощунственно, он хотел ее. Хотел, как женщину, даму сердца, любимую жену. Как же справиться с самим собой? Ответа на этот вопрос не давала ни магия локки, ни мудрость стаи…
Миген сидела в глубоком кресле, затаив дыхание. Она сильно изменилась. И так хрупкая, еще больше похудела, и сейчас стала похожа скорее на привидение, чем на живого человека. Впечатление усиливали темные круги под глазами, да блестящие платиной пряди в некогда черных волосах. Зрачки расширены, отчего темные очи казались бездонными омутами. Прошлое будто снова вернулось к ней. Крики, пожар, Сориан… Ребенок…
Чилва тщательно избегала смотреть на женщину. Радость оттого, что хозяйка жива, сменилась страхом. Узнав, как теперь живет харцесса, женщина растерялась. Стоит ли ворошить события прошлого, от которого за столько лет не осталось ни следа? Башня, уничтоженная пожаром, была отстроена заново. Сейчас ничего не напоминало кормилице о тех временах, когда она жила здесь.
Они находились в полутемной большой комнате – спальне харцессы. Во всем чувствовались незыблемые предпочтения хозяйки. Пол устлан мягкими белоснежными коврами с высоким пушистым ворсом. Стены оклеены дорогой тканью с ручной росписью золотыми красками. На них расцветали янтарные цветы и блестящие золочеными клювиками птахи радовались сверкающим лучикам солнца. Свет едва проникал сквозь тяжелые ламбрекены, в большом количестве развешанные на окнах. На памяти Чилвы Миген никогда раньше не стремилась так тщательно завешивать окна. Казалось, хозяйка боялась, что стекла могут замерзнуть, как новорожденные котята, и попыталась максимально их укутать. Занавеси в избытке украшали и саму комнату, и огромную высокую кровать. Чилва неодобрительно покачала головой. Как же жизнь запугала молодую женщину, что она так тщательно все скрывает за ширмами.
Перед началом разговора Миген тщательно осмотрела все двери, окна, даже потрясла каждую занавесочку: лишние уши тут были совсем ни к чему. Служанка с удивлением наблюдала за ее действиями – кто же осмелится подслушивать под дверьми харцессы, но та проигнорировала вопросительный взгляд верной подруги. Никакая предосторожность не помешает. Убедившись, что все спокойно, харцесса почти упала на небольшую кушетку с резной спинкой.
– Так ты вышла за Алодлора? – тихо уточнил Чилва.
– Конечно, – пожала плечами Миген, расправляя складки бархатного платья цвета спелой вишни по поверхности звериной шкуры, укрывающей жесткую кушетку. – По закону он унаследовал замок. А я успела привыкнуть к роли хозяйки… – Она растерянно кашлянула и поправилась: – То есть, мне было так плохо! А Алодлор был рядом, каждый день клялся мне в любви. Пойми, мне никто никогда не заменит Сориана. Так какая разница, за кого выходить? Не возвращаться
– Казался? – осторожно переспросила подруга. Ей показалось, что за этими словами стоит боль. У нее самой сердце буквально сжалось от сострадания к хозяйке. Уж Чилва-то знала, каким может быть новый харц, если чего-то захотел.
– Казался, – жестко усмехнулась харцесса, впиваясь длинными ногтями в шкуру. – Но я его не виню, он просто мужчина… Влюбленный мужчина, как он утверждал. А я ведь добровольно стала его женой. И вообще, с моей стороны было глупо думать, что он будет блюсти мою невинность в память о брате. Но принимать его каждую ночь оказалось выше моих сил. Поэтому я уехала. Сказалась больной и поехала к кузине в Пролен. В то время Алор еще отпускал меня иногда. Ведь как раз тогда и начались его странные мигрени…
Миген замялась. Можно ли довериться Чилве? Придворные, слуги, подданные… узнай кто о видениях харцессы, пойдут нежелательные слухи. Но ей было так необходимо выговориться! Конечно, можно было бы поговорить с Лаем, но пугать мальчика не хотелось. Когда-то Чилва была единственной подругой молодой иноземной харцессе и не раз подтверждала свою преданность на деле. Но что она подумает, когда узнает, что ее госпожа на самом деле была вполне счастлива в объятиях Алодлора?.. До тех пор, пока однажды не заметила странности в его поведении. Он мог быть нежным и ласковым, а мог за одно мгновение стать неоправданно жесток и ревнив, проявить насилие. В эти моменты она замечала странное облако над головой харца. Именно это и напугало настолько, что харцесса решилась бежать. Вот только далеко уйти женщине не удалось.
– Мигрени? – Чилва постаралась тактично прервать затянувшееся молчание госпожи.
– Да, – рассеянно подтвердила Миген и пытливо покосилась на служанку. – Болезнь полностью изменила харца, превратив в страшного деспота. Только на свежем воздухе он чувствовал себя лучше. Может, поэтому так полюбил охоту.
На лице Чилвы она прочла сомнение. Служанка мучительно пыталась решиться сказать госпоже правду об Алодлоре. Ей так хотелось крикнуть, что тот всегда был чудовищем и болезнь тут ни при чем. Миген же отнесла недоверие бывшей подруги на свой счет. Она поникла. Харцессе так хотелось внимания и сочувствия…
– Я уехала потому, что… – Харцесса помедлила и опустила глаза. – Я думала, так будет проще покончить со всем этим, – решительно закончила она.
Чилва побледнела. Решительность госпожи опасна! После такого потрясения, она вполне способна покончить с собой. Сейчас бывшая служанка была готова впиться в горло лицемерному ублюдку. Он посмел касаться тела харцессы! И это после всего, что сделал…
Миген поспешила спрятать довольную улыбку. Вздохнула и сложила ладони вместе.
– Но случилось что-то, что дало мне силы для жизни…
– Лай? – догадавшись, тихо уточнила Чилва. – Ты узнала, что беременна?
Харцесса снова вздохнула, откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза.
Славный тихий городок Пролен. Она хотела бежать от жестокости мужа, потому что не знала, как вернуть его любовь. Миген решила, что его недовольство появилось вместе с незаконнорожденным сыном харца, – после страшной ночи она никак не могла забеременеть, – и испугалась, что Алодлор попытается убить бесплодную жену. Но один день перевернул всю жизнь. Город тогда напоминал разворошенный муравейник. Везде стража, много странных людей в черных одеждах. Они отбирали детей у матерей. Крики, слезы… Её карета с трудом пробиралась по запруженным народом улицам…