Стажер Ли Су Джин

Таймири Роман

«Ну и что делать?» — сложив губы в трубочку, как делает обычно сестра, задумался. Может ради разнообразия сломать шаблон поведения и ответить всецело правду? «Простите, господин сонсеним, но я тут переродился недавно, поэтому в душе не чаю, что это за тени минувшего, а о многоуважаемом Теодоре услышал только, что и от вас.»

Мужик он с юмором, должен оценить.

— Господин Го Бо, — вздохнув, из-за понимания какую чушь в очередной раз сейчас буду нести, начал я. — Я действительно не знаю «Тени Минувшего». Дело в том…

— Что, прости? — перебил он меня и повернувшись левым ухом ко мне, слегка пригнулся. — Я, кажется, не расслышал,

или ты сказал, что никогда не слышал о композиции Теодора Виллиана?

— Нет, слышал, конечно… — покивал я, снова скосив взгляд на нотные листы, чтобы хоть немного вникнуть в контекст. — Просто я самоучка и…

— Ни слова больше! — вновь перебил меня преподаватель, подняв руку.

Сохраняя стоическое выражение лица, он без капли эмоций повернулся к классу.

— Тхэ Гён, — обратился он к парню. — Я сам в это не верю, но, кажется, у тебя появился конкурент.

По классу прошлись робкие смешки.

— Да, — продолжал наш преподаватель, нарочито повысив голос. — Я надеялся, что этот день не настанет. Я думал, что это агентство меня уже ничем не удивит. Но Тхэ Гён оказался только первым вестником моего нервного срыва, он был всего лишь предзнаменованием перед тобой Су Джин.

— Как по мне, слишком пафосно, — не сдержавшись, подметил я, после чего на класс опустилась звенящая тишина.

— Что, прости? — повторил он вопрос, который задавал недавно и манерно повернулся ко мне ухом. — При разговоре с тобой меня слишком часто стало посещать чувство, будто у меня начались проблемы со слухом.

— Вам не кажется, что для такого события как-то слишком много драмы? — спокойно спросил я. — Я точно помню, что мы с вами договорились, о том, что я спокойно тренируюсь, а вы не обращаете на меня внимания. Что вас теперь не устраивает?

— Всё, Су Джин! — резко ответил учитель. — Меня в этом агентстве не устраивает абсолютно всё. Ты думаешь, я здесь по своему желанию нахожусь? Или ты считаешь, что мне приносит моральное и эстетическое удовольствие докапываться до учеников, которым мои знания, что я преподаю, влетают в одно ухо и вылетают в другое? И ладно бы только это, но в чём конечная цель этих занятий? Весь этот чёртов класс, нужен только для того, чтобы агентство могло подать отчёт о культурном вкладе в образование. Всё. Точка. Это не моя академия, в учеников которых я вкладываюсь, ожидая результат, а агентство для певцов ртом, актёришек и прочей нечисти.

— И причём здесь я? — задал я справедливый вопрос.

— Да при всём, вот взять Тхэ Гена, ты знаешь какой его предел мечтаний и зачем он сюда ходит, нет? — спросил он меня. — Весь якорь его инфантильных желаний привязан к одной-единственной минуте славы, где он в какой-то третьесортной дораме, сможет вживую сыграть на вот таком же белом рояле, — показал он в сторону музыкального инструмента, за которым я сидел. — И у меня нет иного выхода, как его обучать.

— Ну так меня вы ничему и не научили, — снова подметил я, не понимая, почему его переклинило, — вот на мне и конкретно сейчас. Мне было как-то плевать, зачем сюда ходят эти остальные подростки. — Вы сами знаете, что я сюда хожу только из-за назначенного наказания.

— Конечно, не учил, и из-за наказания ты здесь такой не один, — согласился преподаватель. — Вот только, когда ты станешь очередным айдолом этого рассадника непотребства, который именует себя музыкальным агентством и тебя пригласят на такое же лишённое всякого смысла, как и твоя деятельность,

развлекательное шоу, то в твоём профайле будет указано именно моё имя, как одного из преподавателей.

Произнося свою эмоциональную речь, сонсеним отправился в середину класса.

— Там будут выпускники филармонии, национальные и международные призёры конкурсов, а ещё Тхэ Ген, — положил он руку на плече парня, а второй рукой указал на меня. — И ты! Как считаешь, хочется мне, чтобы среди людей, которых я воспитал, были вот такие вот музыкальные бездари?

— Ну-у… — вслух задумался я и замолчал.

Если посмотреть с его стороны и учесть, что его что-то заставляет сюда приходить, а также его честолюбивое стремление воспитать талантливых исполнителей, возможно, он действительно в какой-то степени прав.

Вот только у людей есть свои стремления и мечты, а мир не сошёлся клином на одних только занятиях академической музыкой. Взять того же Тхэ Гена. Инфантильна ли его цель? Ну, как бы да. С этим сложно поспорить. Но это его мечта, и именно ему с ней жить. Как по мне — если он хочет её воплотить в жизнь, пусть стремится. И не нужно над ним насмехаться или мешать.

Да и сама музыка… В прошлом я встречал преподавателей, которые снисходительно смотрели на поп, рок или что-то другое, но я этого никогда не разделял. Музыка бывает очень разной, и меня она привлекла как концепция. Да, у меня, как и у всех, есть свои вкусы. Однако, в отличие от преподавателя Гю Бо, я не запирал их в рамки одного жанра.

И стоило признаться хотя бы самому себе, в отличие от моего первого о нём впечатления, сейчас он меня раздражал.

Так что, мои дальнейшие действия совершенно не имели никакого рационального смысла, и я отдавал себе полный отчёт, что они не принесут мне ни пользы, ни наград. С другой стороны, и вреда от них никакого не будет, ведь заставить меня повторить то, что я собираюсь сыграть, во второй раз всё равно никто не сможет. Ну а свидетели? Пусть делают с тем, что сейчас услышат, всё, что хотят.

Когда я опустил пальцы на клавиши белого рояля, по аудитории разнёсся чистый, словно хрусталь звук.

— Если не умеешь играть, — недовольно начал было учитель. — Так убери свои кривые пальцы от несчастного музыкального инстурмен…

Выражения лиц преподавателя или других учеников я не видел, но ни шагов в сторону меня, ни других слов не последовало.

Именно сейчас академическую классику из своего прошлого мира я играть не хотел. Да и большинство из произведений банально бы не смог исполнить. Однако Реквием из фильма Хаяо Миядзаки за авторством Дзё Хисаиси была мелодией, которую я полюбил, как только услышал. И это было одно из нескольких произведений, с которыми я тренировался дома и на тренажёре.

Музыка была сравнительно простая, и моих навыков вполне хватало, чтобы пусть и немного в замедленном варианте, но исполнить её почти без ошибок.

///

— Господин Гю Бо, — доиграв я повернулся к мужчине и спокойно встал из-за рояля. — Я, конечно, могу извиняться за то, что не смог исполнить, несомненно, великое произведение, многоуважаемого Теодора Виллиана, однако искренности в моих словах не будет ни грамма. Но после сегодняшнего урока я могу вас заверить: отсутствие желания об упоминании вашего имени в моей анкете как учителя абсолютно взаимно. Тем более это никак не соответствует действительности, так что я приложу все усилия, чтобы вашего имени там не оказалось.