Стажер
Шрифт:
Статус позволял ему иметь персональные «хоромы» – обыкновенную деревенскую избу. Он ненавидел подземелье, в котором прятался Симбирцев, предпочитал поверхность и простор. Но сейчас ждал гонца из бункера. Тот появился в назначенный срок.
Угодливый суетливый мужичонка, юркий и незаметный, прошмыгнул в сени, тихой сапой проник в светлицу. Остался стоять, комкая в руках серую зэковскую ушанку.
– Говори! – велел Туз.
– Завтра, – выдохнул мужичонка.
Туз встал. Когда на него находило, он начинал метаться как тигр
– Кто?
Туз привык к коротким рубленым фразам, предпочитал речь, в которой каждое слово несло максимум информации.
– Арап. Ему было велено вас убрать. Прикажете того? Чик?
Мужичонка провел по горлу ребром ладони.
Значит, Симбирцев пронюхал, старый лис. Что ж, этого следовало ожидать. До открытого противостояния пока не дошло, стороны прощупывали друг друга, продумывали тактические ходы, но развязка была не за горами. Кто-то должен был начать первым.
– Так что нам с Арапом-то делать? Грохнуть к чертям собачьим?
– Пока не надо. Успеется.
Туз присел на лавку. Ценная информация прямиком из логова заклятого врага получена. Убрать Арапа он всегда успеет. Кто предупрежден, тот вооружен. Всему свое время. Король умрет, здравицу будут кричать новому. Дальше начнется главное, то, ради чего он все это затеял. Пора брать быка за рога. Клан еще заявит о себе. Будда раз и навсегда заткнется, получив по мордасам, военные тоже смирятся. Кто будет против – пожалеет. Кто примкнет – получит по заслугам.
– Я буду карать. – Туз рубанул рукой воздух. – Карать и миловать! Миловать и карать!
Еще в лесу мы услышали бульканье и шелест воды.
– Речка, – сказал Жрец. – Нам туда.
Мы пошли на звук. Действительно, за деревьями показалась речушка метров пятнадцать шириной. Берега у нее были болотистыми, поросли тонкими осинами и высокой травой, очень похожей на осоку.
– На ту сторону как перебираться будем? – спросил я.
– В брод махнем. Тут неглубоко. Не утонем.
После гибели половины нашего и без того не очень большого отряда для каждого из оставшихся в живых поклажи прибавилось. Помимо той тяжеленной штуковины, которую я пер с момента выхода из лагеря, пришлось тащить еще и вещи Чугунка. Мы резонно решили, что боеприпасов и оружия слишком много не бывает, поэтому захватили все, что смогли унести. Привалы теперь случались чаще и длились дольше.
Под ногами захлюпало – мы ступили на берег. Воды было по щиколотку, но с каждым шагом ее уровень повышался. Еще немного, и я зачерпнул в сапоги.
– Все нормально, – предупредил Жрец. – Максимум по пояс будет. На том берегу костер разведем и согреемся.
Ветер шевелил кусты и деревья, серые перья облаков нависали над головами. Перейдя реку вброд, мы поднялись на холм, лишенный растительности. Тут мы были видны как на ладони, однако никто
Жрец ответил:
– Насчет этого можешь не переживать. Давно замечено: если где-то водятся хуги, шептунов там не будет, и наоборот. Недолюбливают они друг дружку.
– Понятно, – кивнул я. – И долго нам еще до твоего царя горы плестись, чтобы цацку забрать?
– Малехо осталось. Завтра, наверное, там будем.
– Значит, завтра у нас тяжелый день, – решил я.
– Лишь бы тяжелой ночи не вышло, – криво усмехнулся Жук.
Развели костер, сварили кашу из концентрата. После еды меня разморило, глаза слипались, я зевал и валился с ног от усталости. Но, вот засада, нести караул первым выпало мне.
Жрец с Жуком улеглись спать, а я остался сидеть возле костра.
Обступившая со всех сторон ночь пугала странными звуками, непонятным шорохом, скользящими в полутьме тенями. Не верилось, что завтра все может закончиться, что цацка окажется в наших руках. А шептун… С его порождениями мы справились. Справимся и с ним самим.
Что-то насторожило меня, будто кольнуло острым шилом в спину. Я привстал, медленно развернулся на сто восемьдесят градусов. Палец послушно лег на спусковой крючок автомата.
За границей светового пятна, отбрасываемого костром, стоял он. Меченосец, мой отец. Зрелище было жутковатое.
Поднимать остальных по тревоге, будить Жреца и Жука, вспороть тишину автоматной очередью? Я бы так и поступил, если бы меченосец проявил агрессию, но он просто стоял, качаясь, как призрак, и молчал.
Взгляд его был направлен в одну точку, даже не на меня. Чего он хотел, что собирался сделать?
– Отец, – чуть шевеля губами, произнес я.
Он услышал, едва уловимо дернулся, потом снова застыл в ступоре. Я вдруг почувствовал себя смертельно уставшим.
– Отец, это ты. Я узнал тебя. Давай поговорим.
Меченосец вздрогнул, сделал шаг в световой круг.
Я вздохнул с облегчением. Контакт состоялся. Выходит, не все настолько плохо под атрийской луной.
И тут над моим ухом оглушительно грохнул выстрел.
Проснувшийся Жук первым делом схватился за автомат. И, конечно, промазал. Меченосец отпрыгнул, обернулся, бросил на меня пронзительный взгляд и растворился в темноте.
Жук схватил меня за грудки:
– Ты с ума сошел! Он бы нас в два счета оприходовал!
– Отпусти, а не то в табло заеду, – предупредил я.
– Придурок, малолетка! Да что ты себе позволяешь?
– Отпусти. Если бы он хотел нас убить, давно бы убил.
Жрец попытался растащить нас, ударил по рукам вспылившего не на шутку ученого.
– Все, хватит. Разборки оставим на потом.
– Да из-за него нас чуть-чуть не покоцали! – взъярился Жук.
– Да знаю я, знаю, – отмахнулся дикий. – Прости пацана несмышленого. Ему меченосец, видать, совсем башку заморочил.