Стечение обстоятельств
Шрифт:
– Да, да понимаю. На востоке у людей всегда уйма родственников. Родственники там святое. Скучаете, наверное.
Ширали было очень хорошо и уютно, он будто попал в волшебное царство, где прекрасная хозяйка потчует желанного и долгожданного гостя, ухаживает за ним. Ему вспомнилась ещё одна узбекская пословица, которую любил повторять его покойный отец. Хитро поглядывая на жену, он ей иногда говорил: «Мужчину прославляет или конь, или (здесь отец всегда делал многозначительную
– Если вы курите, можете выйти на балкон, там есть пепельница. Сама не курю, но к курящим терпимо отношусь. Только приоткройте окно, а я пока приберусь здесь, мы будем пить чай.
Ширали курил на балконе, смотрел на святящиеся окна домов, представляя себе радостно встречающих Новый год людей, весёлый смех детей у новогодней ёлки. Когда он вернулся в кухню на столе стоял фарфоровый чайник, на блюде торт, в хрустальную вазочку Надежда высыпала конфеты, она оставила на столе холодные закуски.
С удовольствием оглядывая стол, Ширали сказал:
– У нас ещё говорят: тому, кто тебя накормит один раз, кланяйся сорок раз…
Надежда всплеснула руками.
– Боже мой, как же близки чаяния и мораль совершенно разных этносов и религий! А у нас говорят: спаси бог того, кто поит да кормит, а вдвое того, кто хлеб-соль помнит. Только злые люди всё время пытаются поссорить людей, вбить клин между простыми людьми. Ширали, я выключу телевизор? Этот новогодний шабаш может свести с ума.
– Я телевизор не люблю. Они обманывают. Сейчас все обманывают, – сказал Ширали. – Вам чая покрепче? – спросила Надежда, он кивнул головой и пододвинул свою чашку.
Разросшийся внутри него нарыв непроговорённой боли сердца, измученного молчанием, тоски, требовал выхода. Он жаждал жалости, понимания, отзыва, ему думалось, что эта женщина, хлебнувшая горя, должна понять его. Это был чистый и зудящий позыв. Надежда ему нравилась, нравилось её жилище, порядок и запахи, но он сейчас не думал о каком-то продолжении этой неожиданной встречи, он понимал, что Надежда не имеет ничего общего с теми весёлыми женщинами, которых он видит часто на улице, многие из которых смело отвечают многозначительными улыбками на липкие взгляды мужчин и он заговорил быстро и горячо. Надежда вскинулась, жадно вглядываясь в его большие
– У меня было две женщины, – начал он, – моя Солмаз и моя Юлдуз. Они меня любили. Их я любил…
Он сбился, покраснел и не в силах остановиться, будто боясь, что ему не дадут этого сделать, на одном дыхании поведал Надежде историю своей жизни. Когда рассказ был окончен, на лбу у него выступили бисеринки пота. Подрагивающей рукой он поднял чашку, выпил остывший чай до дна, и заключил: то ли вопросительно, то ли саркастически:
– Нормально, да…
Надежда смотрела на него застывшим пристальным взглядом, на её щеках вспыхнул румянец, она тряхнула головой, будто стряхивала наваждение и тихо произнесла:
– Ширали, Ширали, Ширали, сколько ж в этом мире сейчас измученных и изломанных жизнью мужчин и женщин! Сколько их одиноких и бесприютных! Но вы не несчастны! У вас было то, чего не было у миллионов людей: радость и счастье, что вы любили, и были любимы. Как же мало людей, которые познали это блаженство! Знаете, к какой формуле пришла я совсем недавно, думая о потере любимого мужчины? Я сказала, глядя на портрет мужа: «Слава Богу, что ты у меня был!» Вы хороший, честный человек, благородный, жалостливый, любящий, не сделавший никому зла. Я рада, что познакомилась с вами. Хорошо иметь друга говорили вы. Правда, без друга худо жить.
Ширали сидел, опустив голову, когда он поднял её, в глазах стояли слёзы.
– Ну, ну. Нормально, нормально, – улыбнулась ему Надежда. – Давайте я вам горячего чаю подналью. И торт, пожалуйста, попробуйте.
Они пили чай молча. Допив чай, Ширали глянул на настенные часы, шёл четвёртый час. Он встал, отводя глаза в сторону, сказал:
– Спасибо сорок раз. Вам отдыхать нужно.
Надежда промолчала. Тушуясь, он вышел в прихожую и стал одеваться. Надежда вышла его провожать. Они стояли друг против друга.
– Звоните мне, великий лев… и друг, – она протянула Ширали руку, и он нежно взял её руку в свою, будто боялся повредить и неожиданно, упав на колени, не отпуская её руки, осыпал эту руку поцелуями. Ошеломлённая Надежда, не отдёрнула руку, она молчала, глядя на него повлажневшими, расширившимися глазами, а он порывисто проговорил:
– У меня два счастья было в жизни. У вас говорят: Бог три любит. Надья, Надья, Надья, азизим Надья, сердце у меня говорит: ты – моё третье счастье. Не одна пыль на тебя не упадёт со мной, знаешь? Я буду, как великий лев! Я знаю, Аллах меня к тебе привёл, а ваш бог не спорил с ним. Они нормально поняли друг-друга.
Конец ознакомительного фрагмента.