Стекло и дерево
Шрифт:
– Ко мне? – бабушка попыталась разглядеть второго посетителя.
– Именно к вам! Ведь вы – бабушка Эвелины?
– Верно, но почему так неожиданно? Без звонка? Почему я ничего не знаю?
– Ах, бабушка, бабушка! Какая нынче молодёжь пошла! – посочувствовал Пётр. – Эвелина дома?
– Дома. Она нездорова.
– А вот мы сейчас её вылечим! Знаю, знаю, в чём причина!
Странно как-то, но молодой человек с каждым словом всё больше завоёвывал доверие бабушки. А Пётр продолжал вежливо сюсюкать.
– Что же ты, бабушка, гостей держишь
– Ах ты, золотце моё, тебе легче?
– Проходите, – сухо пригласила Эвелина. Она почувствовала присутствие Рима, стоящего в тёмном уголке у самой двери.
Любимов был готов в любой момент уйти, так ничего и не выяснив для себя. Ему стало противно общение технического директора с незнакомой бабкой. Вероятно, такова его работа! Да, не позавидуешь.
Бабушка пригласила Петра на кухню. Он прошёл, поставил пакеты на табуретку. Он начал вынимать поочередно: шампанское, коробку конфет – для официальной части, для души – появились баночки с красной, с чёрной икрой, фирменные батончики золотисто жёлтого цвета из самой высококачественной муки, карбонат, что-то ещё – какие-то неизвестные баночки и упаковочки. Опешившие от натиска бизнесмена Липутины заворожено смотрели на его руки, извлекающие предметы из пакетов. Им вспомнился фокусник с волшебной шляпой. Пётр по-прежнему что-то говорил и говорил, не позволяя даже подумать. Наконец стол сервирован. Не завален кучей продуктов, а именно сервирован.
– Вот, – перевёл дух технический директор, – как оно раньше-то было! Сваты приходят, рядком-ладком, чинно всё. А теперь? Заскочат на минутку: мы поженились! И как это понимать?
– Да, такое время. Но есть же ещё воспитанные молодые люди.
– Какое же это воспитание, бабушка? Вот я, например, разве я интеллигент?
– Простите, как вас?
– Пётр.
– Вот, Пётр, вы много говорите, а сами, собственно, кем являетесь?
– Как нас именуют злые языки, – Пётр потёр грудь, – из новых русских.
– Занятно! А где же вы познакомились?
– Не суть важно, – аккуратно отрезал Пётр, принявшись за бутылку шампанского.
Олимпиада Самсоновна умолкла и что-то размышляла.
Пока шёл обмен любезностями между бабушкой и сватом, молодые сидели в зале напротив друг друга. Рим, памятуя совет друга, не разевал рта. Ему казалось, что вся эта кутерьма бессмысленна сама в себе. Он ни в чём не виноват, и незачем устраивать пышное примирение.
Эвелина смотрела на него и ждала, стараясь поймать выражение глаз Рима. А он всё избегал прямого контакта и уже всё решил.
Больше здесь нечего делать! Рим поднялся и последовал в прихожую, решил уйти по-английски. Они там нашли общий язык, вот пусть и празднуют сами себе. А ему надо работать.
– Рима, ты куда? – надула губки Эвелина.
– Дела, – коротко отрезал Любимов.
– А сват?
– Пусть остаётся.
– Но ведь, это глупо!
– Всё это глупо, поэтому я ухожу!
– Ты не возьмёшь меня с собой? – наивно спросила Эвелина.
– С
– Но ведь я люблю тебя!
– Я тебя тоже люблю, но не вижу смысла.
– В чём?
– Во всём, – махнул рукой Рим.
– Это не ответ.
– И не привет, я ухожу.
– Я с тобой!
– А как же бабушка? – съязвил Любимов.
– Им хорошо с Петром, – Эвелина одной рукой ухватила выходящего Рима, другой зацепила туфли и плащ. Через долю секунды она выскочила на лестничную площадку вслед за Римом.
Они спустились на одну ступень.
– Молодёжь! – внезапно появился Пётр. – Хватит секретничать! Обед остыл!
– Пётр, мы уходим! – заявила Эвелина.
– Да вы что? Эдак не только бабушка, но и, я обижусь! А разве, девочка, ты хочешь меня обидеть?
– Рим считает бессмысленной эту церемонию.
– Да мало ли чего он там считает! Ты что, всю жизнь будешь его слушаться и повторять ошибки?
– Куда иголка – туда нитка! – философски изрекла Эвелина.
Рим поразился. Если Эвелина такая умница, то почему выдвинула ему такие чудовищные обвинения?
– Ладно, пошли в дом! Осмысленна ли, бессмысленна церемония, но по обычаю её надо завершить! – настоял Петр.
А бабушка к этому времени всё поняла. Линочка выходит замуж. Но не за воспитанного нового русского Петра, а за того самого, врача своего. Факт необратимый, и хочешь – не хочешь, а следует смириться. Сколько дней страдала внучка? Если ей стало лучше, то и бабушке хорошо.
Они выпили шампанского, посидели, поболтали о том, о сём. Бабушка, наконец, решилась.
– Вы братья? – она посмотрела поочерёдно на молодых людей.
– Почти – вымолвил Пётр. Заметив подозрительность бабушки, поправился: – Двоюродные! Я помладше чуточку, поэтому занимаю в фирме место технического директора, а старший – владелец!
– Владелец чего?
– Частная клиника с научным уклоном – кузница учёных кадров! Единственная на сегодняшний день в стране!
– У нас в городе? – недоверчиво спросила Олимпиада Самсоновна. По её мнению, заведение подобного рода может существовать только в столице, и нигде более.
– Да, у нас! Только у нас есть самый молодой доцент и доктор наук!
– Вероятно, весьма предприимчивый человек, – задумчиво произнесла бабушка, представляя себе этого вундеркинда.
– Но скромный, до чрезвычайности! – подала голос Эвелина, с нежностью посмотрев на Рима.
– А ты знакома с ним? – обратилась бабушка к Эвелине. Именно, такой человек казался лучшей партией для Эвелины.
– О! Конечно! Да вот ведь он! – Лина обняла Рима. Олимпиада Самсоновна поморщилась, помолчала, подумала и сказала:
– Значит, женитесь?
– Да, да, да! Бабушка!
– Пусть молодой человек ответит!
– У него имя есть, бабушка! – укоризненно посмотрела Эвелина.
– Пусть ответит.
– Женимся, – выдохнул Рим.
– Хорошо, вы можете жить в комнате Лины. Тесновато, но… – великодушно разрешила бабушка.