Стеклянная ловушка
Шрифт:
Видимо, он сам собирал это сооружение и сделал его весьма неумело, так мне показалось. На ремне крепилась небольшая платформа из листового алюминия, похожая на плоский лоток с загнутыми вверх сантиметров на десять краями – там профессор устанавливал свой ноутбук. И так, видимо, собирался бежать.
Это было смешно. Когда глаза смотрят не на дорогу, хотя и расчищенную бульдозером сразу после прошлого снегопада, но все равно скользкую, а в монитор, недолго споткнуться и разбить нос о собственный компьютер, а то и ребра переломать. Что будет в этом случае с самим ноутбуком, оставалось только догадываться, кому больше повезет – Горохову или ноутбуку.
Тем
Судя по времени, звонить он мог только людям в машине, что должна была следовать позади строя. Другим абонентам звонить было рановато. Разве что куда-то в другой часовой пояс. Времени было – двадцать минут пятого утра. Даже при разнице часовых поясов на европейской территории России звонить профессору было рановато по-любому. Но значительная часть России находится на азиатском материке, где часовые пояса сильно отличаются от нашего времени, обычно называемого «московским». И здесь я не стал утруждать себя догадками, поскольку не знал точно, откуда именно приехал профессор Горохов. А он вполне мог приехать из Новосибирска, из Екатеринбурга, из Омска, Томска и даже с Дальнего Востока.
Мы побежали сразу от казармы. Я, как обычно, задавал темп с самого начала. И, желая отправить Горохова побыстрее в машину, сразу побежал быстрее, чем всегда. До ворот КПП от дверей казармы – один километр. Пронеслись мы его так, что только ветер под шлемом свистел. Помощник дежурного по КПП распахнул ворота.
Сразу за территорией я остановился, не опасаясь за свое дыхание, и пропустил взвод, как делал это всегда. Но в этот раз мне хотелось хотя бы одним глазом взглянуть на лицо профессора Горохова при свете фонаря, что висел над воротами.
Я с удивлением увидел, что профессор бежал легко, не отставая, смотрел в свой монитор, а в руке, как я сразу заметил взглядом военного разведчика, сжимал какой-то флакончик. Признаться, я подумал, что Горохов – астматик и держит при себе обычный ингалятор, каким пользуются многие астматики. Кстати, слышал я, что среди марафонцев часто встречаются астматики, которым ингаляторы помогают пробежать всю дистанцию. И даже помогают стать победителями или хотя бы призерами. Но я увидел, что профессор не кнопку ингалятора нажимает, а отвинчивает пробку и нюхает содержимое флакончика.
– Георгий Георгиевич, как, темп выдерживаете? – побежал я рядом с ним. – Если что, мы можем бежать медленнее, хотя это не очень желательно.
Профессор словно только что меня заметил, как-то встрепенулся, словно бабочка, и улыбнулся почти по-детски:
– Вполне выдерживаю. Я трехжильный, вы за меня не переживайте…
Кивнув, я рванул вперед, обогнал строй и снова возглавил бег. Но заметил при этом, что Горохов тоже побежал в сторону, показал себя машине, стоящей на парковке неподалеку от ворот, сделал знак рукой и сразу вернулся на свое место.
Машина поехала за нами следом. Это была «Волга», не самая, на мой взгляд, проходимая машина. А я еще вечером думал, что заставлю взвод вместе с Гороховым бежать по промерзлой и частично покрытой снегом пашне. Солдаты моего взвода с такой задачей справятся без проблем. А вот над ученым человеком, кабинетным работником это было, конечно, небольшим издевательством. Но если он взялся бежать
Если бы профессора сопровождал хотя бы «уазик», дело обстояло бы иначе – тот мог легко справиться с пашней. А вот «Волга» по пашне ни за что не проедет.
Однако, когда подошло время сворачивать с дороги на пашню, я вдруг вспомнил детскую улыбку Георгия Георгиевича и решил пашню из сегодняшней программы исключить. Продолжил бег по асфальтированной, хотя и не очень, дороге. Несмотря на то что выбоины в асфальте были частично засыпаны снегом и утрамбованы, назвать дорогу ровной я бы не рискнул.
Когда мы по мосту миновали небольшую замерзшую речку и начали затяжной подъем в гору, после которого в таких марш-бросках взвод обычно переходит на быстрый шаг, я притормозил, чтобы еще раз проверить самочувствие профессора Горохова. Он, конечно, отстал шагов на двадцать, но продолжал бежать ровно и так же ровно, к моему удивлению, дышал. Не раскрывал рот, как выброшенная на берег рыба, а даже, как мне показалось, был в состоянии разговаривать.
– Как самочувствие, Георгий Георгиевич? – поинтересовался я с участием, хорошо понимая, как тяжело неподготовленному человеку должны даваться эти километры. – Терпите?
– Терплю… – Он снова улыбнулся как ребенок, с какой-то непонятной мне наивностью. Я тогда еще не понимал, что наивным он считает в данном случае меня, а улыбка у него такая от природы, и он здесь совершенно ни при чем.
– Может, в машину перейдете? – предложил я, увидев, как из-за пригорка показались фары сопровождавшей нас «Волги».
– Спасибо, я лучше бегом. Мне необходимо эксперимент завершить…
– Как хотите… – Мне больше нечего было ему предложить. И без того я проявлял о профессоре заботу, которую не проявлял о своих солдатах, которых, кстати, никогда не сопровождала машина. А солдаты моего взвода были достойны такой заботы. Они уже и бои прошли, и зарекомендовали себя с хорошей стороны, и вообще были ребята что надо!
Я снова побежал в начало колонны, чтобы возглавить ее и задать темп. А на Горохова, на его упрямство, признаюсь, слегка рассердился. И потому темп на крутом подъеме резко увеличил. По ту сторону горки нам предстояло перейти на быстрый шаг, и это дало бы солдатам возможность отдохнуть. Значит, темп увеличивать можно. А во время передвижения быстрым шагом не просто разрешается, но и рекомендуется тем, кто чувствует проблемы с дыханием, делать круговые движения руками, чтобы дыхание восстановить. Правда, это упражнение выполняли только единицы, те, кто с детства имеет проблемы с выносливостью. Остальные все были хорошо тренированы и в еще большей степени, чем тренированы, уперты. Могли себе позволить, что называется, на характере бежать и никак свою усталость не показывать. И друг перед другом, и передо мной. Это, кстати, качество, необходимое настоящему спецназовцу, которому порой приходится преодолевать себя в самых сложных обстоятельствах.
Горку мы миновали благополучно. Спустились с нее быстрым шагом и снова перешли на бег. Так, бегом, преодолели следующую горку, за которой была уже ровная дорога на добрых полтора десятка километров.
Где-то в середине этой дистанции я решил снова проверить профессора Горохова. При этом убедился, что и мой взвод уже начал нарушать строй, появилось двое отстающих, они бежали между взводом и Гороховым. Приблизившись ко мне, профессор попросил:
– Вот этих двоих мне пофамильно назовите.