Стеклянная невеста
Шрифт:
Впрочем не будь Графа, меня все равно бы тянуло в этот ночной мир. Мне хотелось узнать его еще лучше, и я верила, что сумею выйти победителем из нашей уже начавшейся схватки.
— Ты, мать, не понимаешь, что этот мир затягивает, — с жаром продолжала моя подруга. — Люди там не совсем такие, как я, ты, наше окружение. Они — представители дна, их мировоззрение — родоплеменное, поэтому все, кто не относятся к их миру, — просто не люди. Этих посторонних можно убить, изнасиловать, живьем закопать, сжечь. Для того чтобы выжить, все эти твои образцы выжгли в себе то, что вложила в человека мировая цивилизация: гуманизм
— Если бы ты видела, — вдруг вырвалось у меня, — как Граф на меня смотрел!
Я спохватилась, увидев, как изменилось ее лицо.
— Я все понимаю, — поспешила заверить я, — понимаю и согласна с тобой на все сто. Но и ты пойми: когда я стану для них совсем своей, на меня их законы тоже будут распространяться. А значит, я буду для них уже человеком. Что и требовалось доказать.
Я засмеялась. А Танька покачала головой:
— Эх ты, дурочка! За все надо платить. Своей-то ты, может быть, для них и станешь. Может, они и будут видеть в тебе человека, но ты тоже одновременно будешь смотреть на мир и их глазами. Чуть-чуть, но все же. Когда-нибудь ты сможешь оправдать то, что раньше не могла, сделать то, о чем раньше не могла бы и подумать. Вот так твое окружение и меняет тебя. Бытие определяет сознание, а не наоборот, моя рискованная подруга.
— Вечно ты все усложняешь, — сказала я, вновь вспоминая Графа. — Все это философия, а мне надо жить.
Глава 13
ОСКОРБЛЕНИЕ
Прошло несколько дней, прежде чем я снова увидела Графа. Он встретил меня у входа, как и в прошлый раз. Я опаздывала. Сегодня я получила наконец свою машину из автосервиса, думала приехать раньше, но, как это обычно бывает, благие намерения только задержали. В мыле я влетела в двери клуба, и тут же была остановлена Графом.
Мы постояли несколько минут, посмеялись над моим приключением в прошлый раз. Я живо, в комических тонах изобразила свой тогдашний страх — боязнь оказаться настигнутой своим новым поклонником. Он тоже вспомнил, как назвал меня своей женщиной. Да, это было забавно. Вообще-то я чувствовала неловкость. Он, может быть, тоже, хотя и не показывал этого.
Я собралась уходить, когда он повторил свое приглашение: я могу в любое время заказывать себе все, что я захочу из напитков и еды. И вообще, пора мне еще лучше узнать коллектив, не надо сразу убегать после смены, можно когда-нибудь и отдохнуть в свое удовольствие.
Я не совсем поняла, что он так витиевато хотел сказать. Особенно в той части, где говорилось о коллективе. Но я поблагодарила, решив, что это такой с его стороны знак внимания. Я успела рассказать об этом Верочке, и она даже обиделась моим сомнениям. По ее мнению, обязательно надо было развеяться, раз начальство разрешает.
После смены, когда я уже закончила переодеваться, Верочка нашла меня. Девушки заканчивали выступать только после четырех, а сейчас у них как раз был перерыв.
— Ну как, останешься? — ласково щурясь, спросила она.
— Не знаю, еще не решила. А может, останусь, посмотрю.
— Вот и клево! — обрадовалась Верочка. — Хоть посмотришь, как мы потеем. А то мы тебя видим за стеклом, а ты нас ни разу. Давай, тем более
Я в самом деле пошла в зал. Странно было видеть мой аквариум со стороны. В зале было накурено, гремела музыка и громко пел знакомый голос. Я несколько раз оглядывалась, недоумевая, кто это там поет на эстраде. Потом осенило: это был Сташевский. На танцевальном пятачке под эстрадой, где исполняли свои номера наши девочки, сейчас танцевали несколько пар. Девушки — то тут, то там — сидели за столиками, разговаривали с посетителями. Я увидела Верочку, которая улыбалась пожилому толстому мужчине. Наверное, почувствовав мой взгляд, она повернулась и, близоруко щурясь, посмотрела в мою сторону. Свет был достаточно ярок, но казался каким-то рассеянным, словно бы на столики и празднично одетых людей опустился золотистый туман — волшебный, преобразующий повседневность в вечный праздник, доступный только избранным. Скользнувший мимо официант по имени Митя подмигнул мне и на ходу сверху вниз разгладил свои длинные висячие усы.
— Садись где пожелаешь, я обслужу.
Однако мне не хотелось сидеть здесь одной, тем более что свободных столиков я что-то не заметила. Я уже начала жалеть, что осталась. Одинокой девушке в такого рода заведениях делать нечего. Я решила пойти в бар. Не признаваясь себе, я надеялась увидеть где-нибудь Графа.
И увидела. Но прежде случилось вот что.
В баре звучала музыка, длинный узкий зал был погружен в розовый полумрак. Вдоль одной из стен располагались столики, над каждым из которых висели настенные бра. Эти лампы, да еще и свет за стойкой — вот и все, что мешало сумраку поглотить помещение.
Народу было достаточно, но за стойкой бара несколько табуретов были свободными. Я сразу взгромоздилась на один из них. Бармен Саша — гладкий парень без особых примет, поправляя галстук, подмигнул мне.
— Редкая гостья! Решила все-таки посетить наш приют. Что будешь? Хочешь коктейль?
Я кивнула, соглашаясь. Саша ловко завертел миксером и вылил содержимое в круглый фужер. Потом нацепил сбоку спиральку из лимонной цедры и протянул мне. Все это было проделано так быстро, так ловко, что я восхитилась.
— Коктейль «Фантазия», попробуй, — самодовольно сказал Саша.
Попробовать я не успела. Я почувствовала, что меня довольно небрежно берут за руку. В этот момент лицо Саши приняло озабоченное выражение. Я оглянулась и увидела рядом с собой противную толстую харю какого-то парня. Харя была мне чем-то знакома. В первый момент я не узнала, но тут же всплыли именины Аладдина, Варан, приглашающий меня сесть поближе и для этого широким жестом отодвигающий парня, сидевшего рядом. Как раз вот этого самого. Я заметила, что парень был уже навеселе, маленькие черные глазки, утонувшие в розовом сале, весело блестели.
— Вот кого я хотел видеть. Мне сказали, крошка, что ты с простыми смертными не общаешься, в зале не бываешь, только за стеклом паришь, так я тебя решил здесь высмотреть. Разделишь со мной компанию? Сразу говорю, Паша Маленький хорошеньких девочек не обижает.
Вместо ответа я решительно высвободила свой локоть, но моя явная холодность не произвела на этого Пашу Маленького никакого впечатления. Он тут же вновь схватил своей огромной лапищей мою руку и засмеялся. Я попыталась выдернуть локоть, но не смогла.