Стеклянная снежинка (вне конкурса)
Шрифт:
Ох, как же ему это все не нравилось. Срочный вызов, потом сбор и переброска. Теперь вот какого-то черта они стоят в этом лесу, ближайшей цивилизацией к которому были лишь затерявшиеся впереди силуэты приземистых изб.
«Отмазаться» он, конечно, мог. Все-таки командир части – нормальный мужик, обязательно бы вошел в положение. К тому же кто-кто, а он знал, что за беда приключилась с Сергеевой женой, и вряд ли бы запретил ему взять самоотвод. Но появившийся невесть откуда полковник не только сотрясал бумажками, но и сулил за операцию серьезную надбавку к боевым. А деньги Сергею
Наконец полковник договорил, и джип, лихо рванув с места, уехал в обратном направлении. Сам же пузач, еле ковыляя в снегу и матюгаясь при каждом шаге, подошел к Сергею:
– Значит так, капитан, - он лениво почесал второй подбородок, свисающий над воротником бушлата. – По нашей информации, во-о-он в той деревне расквартирована террористическая группа. Причем не «казбеки» какие, а наши славяне. Да-да. Подозреваются в планировании теракта на территории райцентра. Состоит предположительно из десяти – двенадцати человек. Но самое главное, - полковник многозначительно поднял жирный палец, - являются выходцами из этой самой деревни. В связи с этим возможны укрывательство и соучастие со стороны семей. Поэтому, в случае малейшего, повторяю – малейшего!
– сопротивления – зачищайте всех. Понятно? Всех!
– Почему тогда не провели инструктаж на базе? Насколько это все санкционированно?
– Потому, что это секретная операция. Ты, верно, забыл капитан, что ты и твои люди находятся на время ее выполнения в моем полном подчинении? И лишних вопросов задавать не должны?
Забудешь тут. Даже у особиста на базе жилки подтянулись при виде россыпи документов из полковничьей папки.
– Никак нет.
– Ну вот и молодец. Так что давайте, хлопцы, работайте. А я буду на связи.
Он помахал зажатой в рукавице рацией и поспешил в теплое нутро своего «Уазика». Сергей же, мысленно плюнув, направился к броне, на которой уже сидели его ребята.
Деревня оказалась совсем маленькой. Всего около десятка небольших двориков с деревянными дощатыми домами, притулившихся вдоль разбитой, «залатанной» ледяными кляксами дороги. Свет в окнах был, но слабый, едва пробивавшийся сквозь чумазые стекла. Движения тоже не замечалось, лишь полз неспешно дымок из некоторых труб, да и все.
За километр до деревни Сергей опустил бинокль и нажал тангенту:
– "Коробка", стой. Остальным - выдвигаемся. Работаем тихо.
БТР остановился, и бойцы, резво посыпавшись с брони, устремились к цели.
С броней, конечно, было бы лучше. Только тарахтелка эта могла всех террористов распугать, вместе с пособниками. К тому же, небольшой марш-бросок еще никому, кроме противника, не вредил.
Темп сразу взяли хороший, поэтому деревни достигли быстро и почти без одышки. Разбившись на две редкие колонны, пригибаясь, бойцы как можно более бесшумно двинулись по обеим сторонам улицы. Затем, отработанно растянувшись вдоль околиц, ребята приготовились к штурму. Благодаря белым маскхалатам, они почти полностью сливались с раскиданными по обочинам сугробами.
Сергей со своим замом, старлеем Олегом, аккуратно подошли к калитке дома, что стоял на самой окраине. Сзади их прикрывал
Но только он взялся за щеколду калитки, как дверь дома протяжно скрипнула, явив узкую полоску света. А в следующий миг в нее просунулась двустволка, и сумерки озарились двойной вспышкой выстрела. Картечь визгливо пронеслась над головами, выбив попутно щепки из покосившегося забора.
– Штурм! – Гаркнул Сергей в рацию, перепрыгивая вынесенную Олегом калитку. Но машинально, сам не понимая зачем, добавил, - Брать живьем!
Ружье исчезло, за дверью кто-то завозился. Перезаряжает, понял Сергей и одним скачком оказался рядом. Не долго думая, он схватился за ствол ружья и вырвал его из рук бандита. Тот, не удержавшись, повалился следом на припорошенный снегом порог, где сразу же был придавлен к земле. Олег с Васильевым тем временем ворвались в дом и загремели там по деревянному полу тяжелыми ботинками.
Бандит оказался на удивление вялым. Не ослабляя хвата, Сергей перевернул его и с изумлением увидел, что тот оказался стариком. Морщинистым, с седой всклокоченной бородой, но очень живым взглядом. И взгляд этот холодно и даже с какой-то гордостью смотрел прямо в его спрятанные тактическими очками глаза. Отчего Сергей еще сильнее сжал направленный прямо в переносицу пистолет.
Нащупав выступающий под шлемом микрофон, он вызвал остальные штурмующие ячейки. К счастью, обошлось: сработали все чисто – без потерь и даже сопротивления.
Неожиданно в наушнике взорвался голос полковника:
– Шмель! Шмель, что там у вас происходит? Прием!
– Беркут, объект захвачен. Сопротивление минимальное. Обнаруженного оружия – одна единица.
– Сопротивление? – Даже помехи не смогли скрыть проскользнувшего на том конце восторга. – Тогда действуйте по плану, Шмель!
– Что? Но это же явно гражданские! – Сергей не поверил своим ушам.
– То, что слышал, капитан! – сорвался полковник. – Они - пособники террористов! Зачищай деревню! Выполняй приказ! Иначе под трибунал у меня пойдешь! Все награды, все деньги с тебя сниму! Понял?!
Деньги… Ради денег он ведь и подписался на это мутное дело. Даже обещанной надбавки на операцию не хватит, но с ней хотя бы начнут подготовку. А там он уже наскребет, одолжит, украдет, если надо! А без нее, надбавки этой кровавой, - край ведь…
Сергей даже не заметил, как он взвел курок. Державшая пистолет рука задрожала, но усилием воли он таки заставил ее успокоиться. Палец еще сильнее прижался к согретому уже спусковому крючку. Один только миллиметр, - и…
Вдруг в щеку дунул колкий ветерок, взметнувший стайку снежинок, и одна из них вспорхнула прямо перед его глазами. И замерла. Прям в воздухе зависла. Красивая, необычная такая, большая. И в ней, будто в зеркале, или, скорее, за стеклом, он увидел свою жену Свету. Уже не такую, как на свадебной фотографии, которую Сергей всегда носил в кармане формы. А ту, какой он видел ее во время последнего посещения в больнице. Уставшую, осунувшуюся, пожелтевшую лицом, но все равно улыбавшуюся, пусть в улыбке той и сквозила перемешанная с болью слабость.