Стеклянная свадьба

Вульф Изабель

– Ну, у меня не будет возможности произнести столь блистательную речь, – ответил он. – Она начнет швыряться чем попало еще до того, как я скажу: «Энди, дорогая, нам надо поговорить». Но она справится, – добавил он сухо, – ей не придется долго быть одной. – Он встал. – Извини, мне нужно в туалет.

Я смотрела Питеру в спину, пока он шел в дальний конец зала, когда вдруг заметила одного из посетителей. Он показался мне слегка знакомым, бог знает почему. Он сидел в одиночестве и читал газету. Я точно, совершенно точно знала его, но ничто, даже выпитое вино, не помогло

мне вспомнить, где именно я его раньше видела. Кто же это? – мучилась я. Его внешность казалась и чем-то запоминающейся, и вместе с тем самой обычной.

«Ну конечно же! – внезапно воскликнула я про себя. – Я совершенно точно знаю, кто это».

Это был частный детектив Айан Шарп. Я снова посмотрела на него, пытаясь поймать его взгляд, я даже взмахнула было рукой, но вовремя удержалась. Ведь он, возможно, работает.

– Дорогая, ты знаешь этого человека? – спросил Питер, возвращаясь за столик.

– Человека? Какого человека?

– Вон того. Ты с таким интересом его разглядывала.

– О нет-нет, я понятия не имею, кто это, – солгала я. Потому что как я могла признаться Питеру, что знаю его? Питер посмотрел на меня слегка удивленно и недоверчиво, но тут официант принес горячее, и неловкий момент миновал. Мне подали баранью отбивную, как и в прошлый раз, а Питеру – палтус с лимоном. Мы смолкли, и тут я услышала эту песню. Она называлась «Теперь я ясно вижу».

Теперь я ясно вижу, дождь прошел, – тихо и проникновенно пел Джонни Нэш.

– Мне нравится, – сказала я Питеру. – Эта песня словно написана о нас с тобой, сегодня.

Я вижу все преграды на пути…

– Итак, о планах, – сказал Питер. – Почему бы нам не переехать? В конце концов, мы можем себе это позволить.

Уж пронеслись и не вернутся тучи, затмившие мой свет до слепоты…

– Это помогло бы нам начать новую жизнь. Грядущий день подарит свет и солнце…

– Мы могли бы подыскать что-нибудь поближе к реке.

Утихла боль – я все теперь могу…

– Чтобы там было четыре спальни, а не три. И смытое дождем уж не вернется…

– И потом, – сказал Питер с улыбкой, – вдруг нам захочется увеличить нашу семью.

– Ммм.

– Я бы очень хотел еще одного ребенка, Фейт, а ты?

Вон радуга – предмет моих молитв.

Грядущий день подарит свет и солнце…

Уголком глаза я заметила, что Айан Шарп пошевелился. Казалось, он что-то пробормотал сам себе. В следующий момент я осознала сразу две вещи: во-первых, дверь у меня за спиной распахнулась. Во-вторых, в глазах Питера застыл страх.

– О боже, – пробормотал он. Грядущий день подарит свет и солнце…

– Питер! – Это была Энди. Она уже стояла около нашего столика. – Не возражаешь, если я присяду, милый? – сказала она с натянутой улыбкой. – Уютно обедаем тет-а-тет, не так ли? – добавила она, хватая соседний стул и подсаживаясь к нам.

– Послушай, Энди, – Питер протестующе помотал головой, – я считаю, тебе лучше уйти.

– Но я не хочу уходить, – улыбнулась она. – Я хочу поговорить с тобой.

– Как ты узнала, что я здесь? – прямо спросил он.

– Да так, подружка нашептала.

Я посмотрела туда, где только

что сидел Шарп. Его не было. Ну конечно! У меня, как ни странно, появилось такое чувство, будто меня предали.

– Послушай, дорогая, – обратилась Энди ко мне, разламывая пополам булочку, – мне жаль портить тебе настроение, но ты здесь лишняя.

– Не думаю, – сказала я.

– Это грязный романчик с чужим мужчиной, между прочим, ты это понимаешь? – Я молча смотрела на нее, не отводя глаз. – И как вам понравилось за городом? За вами следили всю дорогу.

– Энди, – раздраженно прошептал Питер, – мы поговорим об этом в другом месте.

– Отель «Пейнсуик» – звучит заманчиво. Питер, отвези туда как-нибудь и меня.

– Энди, – упорно продолжал он, – мне надо сказать тебе кое-что. Я собирался сделать это завтра, но скажу сейчас.

– Да, и что же это, дорогой?

– Я возвращаюсь к Фейт. Если она примет меня обратно, – добавил он.

– Конечно приму, – сказала я.

– Мы расстаемся, Энди, – повторил Питер резче. – Мне жаль огорчать тебя, но это правда.

– Да нет же, ни о каком расставании и речи быть не может, – тихо произнесла она в ответ. Вид у нее был угрожающий и одновременно очень довольный.

– Извини, Энди, но все именно так, как я сказал.

– Не думаю, что ты бросишь меня в сложившихся обстоятельствах, – спокойно произнесла она. – Дело в том, – она улыбнулась, – что я беременна.

Ноябрь

– Итак, конец бабьему лету, – с несвойственной мне резкостью объявила я в эфире в четверг рано утром.

– Восемь, семь. Фейт, заканчивай…

– Я предупреждала: наслаждайтесь, пока есть возможность.

– Шесть, пять…

– Потому что теперь, посмотрите, отсюда…

– Четыре, три…

– Надвигается холодный атлантический фронт…

– Два, один…

– Что повлечет за собой заметное понижение давления.

– Кто сдвинул кадр?

– Оставив нам лишь ноябрьский мрак.

– Ноль.

– Спасибо, Фейт, – сказала Софи. Она чуть удивленно улыбнулась мне и снова повернулась ко второй камере.

– Для тех, кто только что включил телевизор: вы смотрите «Утренние новости». Мы вернемся к вам после рекламной паузы. Наш анонс: Бодминский зверь или генетически модифицированный котенок? Десять новых способов выращивать георгины. И не забудьте – сегодня пятое ноября.

– Да, – с самодовольной улыбкой подхватил Терри, поглядывая на экран телесуфлера. – Впереди ночь Гая Фокса, [126] и у нас есть для вас несколько полезных советов, как обезопасить себя от шумной толпы. Софи, а у тебя какие планы на эту ночь? – спросил он невинно.

126

Гай Фокс – наиболее активный участник Порохового Заговора против английского короля Якова I и парламента 5 ноября 1605 г.; ежегодно в этот день устраиваются фейерверки, а чучело Гая Фокса сжигается на костре.