Стеклянная западня (сборник)

Франке Герберт В.

Барри осторожен, он все время начеку, хотя ликующий восторг переполняет его: вот сейчас он преподнесет брату сюрприз, сейчас исполнится его давнее сокровенное желание-наконец-то он докажет Гасу, что способен совершить ради него.

Еще прыжок от одного камня к другому… Теперь можно глянуть поверх полоски низеньких кустов. От коричневых он надежно укрыт, зато Гаса видно отлично. Он уже совсем близко-никто не помешает их встрече. И даже если оба они погибнут под градом пуль коричневых, все равно ради одной этой минуты стоило жить. Гас целиком сосредоточен на веренице людей там внизу, лишь изредка его взгляд скользит вправо и влево — нельзя забывать, что с фланга он тоже уязвим. Барри приподнимается, машет Гасу. Они так близко друг от друга, что он хорошо видит брата, пусть и Гас знает, что Барри здесь. Барри, пришедший из невообразимой дали, чтобы помочь ему, спасти его…

Неописуемое чувство счастья в предвкушении встречи. По легкому движению Гаса Барри понимает, что тот заметил его. На миг брат поворачивается к нему лицом, одновременно поводя автоматом… Барри видит

вспышку дульного пламени, чувствует удар под ключицей и слышит хлопок. Его бросает в сторону, он соскальзывает по склону, лежит в траве. Ощупывает плечо-оно мокрое и липкое. Подносит ладонь к глазам, она вся выпачкана красным. Кровь, его собственная. Легкое оцепенение, боли почти нет. Барри понимает, что произошло: Гас принял его за одного из нападающих. Откуда ему было догадаться, что это он, Барри. Его появление сейчас на этом месте было настолько невероятно, настолько неправдоподобно, что Гас просто не мог на это рассчитывать. Он увидел крадущегося человека и выстрелил.

Барри слегка удивлен, что почти не чувствует боли. Он пытается шевельнуться, и это ему удается. Встает, ноги как ватные… Слабость от потери крови, и, наверно, она еще усилится. Но пока у него есть время, и он это время использует. Серия громких клацающих звуков на скальном обрыве над головой.

Значит, теперь и они обратили на него внимание- возможно, из-за выстрела Гаса, возможно, из-за шума, который он произвел при падении. Прятаться больше незачем. Он снимает автомат с плеча, прицеливается. Нападающие перед ним как на ладони, поле обстрела свободно. И, к собственному удовлетворению, он обнаруживает, что меткость ему не изменила. В первую минуту не разглядишь, сколько ранено или убито и сколько просто бросились наземь, спасаясь от пуль. Потом некоторые вскакивают, в поисках укрытия бегут к скальным уступам, к кустам. Но почти половина остается без движения.

Теперь, видно, и Гас сообразил, что с фланга подходил не враг. Видя, что брат то и дело поглядывает в его сторону, Барри взмахивает рукой. И Гас машет в ответ! Ради этого привета стоило пострадать!

Твердая уверенность, полнейшая ясность мысли. Внезапно он слышит команды на чужом языке, пронзительные крики.

Нападающих как-никак еще человек двадцать, неожиданно они устремляются в штурмовую атаку. Часть бросается к нему, часть-к Гасу. Братья выпускают из автоматов очередь за очередью, но целиться все труднее, потому что противник подбегает со всех сторон. Теперь уже бессмысленно думать о прикрытии. Барри вскакивает, дает еще одну очередь, бежит к Гасу… Опять падает ничком, стреляет, опять вскакивает на ноги… Краем глаза он видит, что атакующих осталось совсем немного. До Гаса-лишь несколько метров. Двое коричневых бегут к Гасу, но падают, сраженные пулями. Перед Барри тоже вырастает коричневая фигура и тоже уходит недалеко… На миг замирает без движения, а потом кубарем катится под откос. Это был последний противник.

Барри выпрямляется. Чувствует, как силы покидают его. Ноги двигаются автоматически, ему кажется, будто он отрывается от земли, парит… Он весь в крови, одежда порвана, автомат выскальзывает из рук-и все же это вершина его жизни. Он жив, и Гас жив, и спас его он, Барри. Гас протягивает к нему руки, но подхватить не успевает, у Барри чернеет в глазах, и он падает без сознания. Чувства гаснут, тонут в непроглядном безмолвии.

Окончание средней школы было для Барри огромным событием-не потому, что он стал совершеннолетним, не потому, что он покинул семейный круг и распрощался с теснотой родительского жилья. Признавался он себе в этом или нет, но последние годы он жил одним желанием, одной мечтой, которая давала ему силы и упорство, уводила от равнодушия и инертности, заставляя работать целенаправленно, — снова быть вместе с Гасом.

В студенческий городок он приехал немного раньше, чем нужно, и у него было время спокойно выполнить все формальности: записаться, пройти диспансеризацию и психологические тесты, устроиться в общежитии, где ему отвели хоть и крошечную, но одноместную комнату, получить всевозможные карточки, удостоверения и талоны на еду и питье, на единую форму колледжа, на учебные пособия и спортинвентарь. Он познакомился с несколькими парнями и девушками, которых нашел вполне симпатичными, хотя и держался от них чуть в стороне, он бродил по городку, осматривая аудитории и лаборатории, концертные залы и театры, спортивные площадки и водные стадионы, и дивился обширности территории обособленной зоны посреди трещащего по всем швам города, — полоска земли без небоскребов, без сетки опор монорельса, без антенн и радиомачт… Ничто почти не мешало видеть пасмурное небо, казалось, сам воздух здесь был чище, прямо как в саду-вдоль дорожек через небольшие промежутки были вкопаны круглые бетонные кадки с настоящими зелеными растениями, гибридами, созданными в «Институте изучения мутаций» при колледже. В городке не было никаких машин-ни автомобилей, ни электрокаров, ни мотоциклов, ни глайдеров. Единственным механическим средством передвижения был велосипед; для этого был проложен целый лабиринт дорожек, и почти все студенты ездили исключительно на этих педальных машинах; добравшись до нужного места, их оставляли на улице, а уезжая, просто брали на стоянке любой другой. Барри быстро наловчился гонять на велосипеде и скоро, как и все остальные, считал, что даже на самые короткие расстояния совершенно естественно ездить на велосипеде, а не ходить пешком.

В глубине души он был немножко разочарован и, наверно, по этой причине не примкнул ни к одной из компаний, возникавших буквально как грибы после дождя,

и не удивительно: ведь в эти дни сюда съезжались тысячи сверстников; как и Барри, они выдержали экзамены и были направлены в технические колледжи. Разочарование, в котором Барри себе не признавался, шло от того, что он до сих пор не повидал Гаса. Он, конечно, не надеялся, что брат сам разыщет его — это совсем не в Гасовых привычках, — но втайне ждал, что хотя бы мимоходом тот заглянет к нему, хлопнет по плечу и скажет несколько слов, к примеру: «Вот ты и здесь, Барри!» или «Здорово, что мы опять вместе!» Еще дома, после экзаменов, он долго взвешивал, стоит написать брату или нет, и в конце концов все-таки написал, сообщил о приезде. А теперь вдруг пожалел об этом, решил, что написал зря и лучше бы письмо не дошло.

А потом он случайно встретил брата — однажды вечером, после ужина, когда большинство студентов собрались у летней эстрады, где в период зачисления ежедневно устраивали концерты и танцы; чаще всего выступали студенческие джазы. Барри только-только поставил велосипед на стоянку, как откуда-то не торопясь появился Гас. Причем не один, с ним была девушка, да такая хорошенькая, что Барри прямо онемел от восторга. Заметив его, Гас подошел, положил руку ему на плечо и сказал:

— Привет, Барри! Хорошо, что ты здесь! Позже увидимся.

Он кивнул и исчез в толпе. Все началось и кончилось так быстро, что Барри даже толком не осознал этого. Лишь задним числом он уразумел, что произошло, и заметил, что просто голову потерял от радости.

Гас был зачислен на отделение авиационной техники и организации полетов и мечтал пилотировать ракеты. Этот очередной шаг к специализации — распределение по учебным отделениям — предстоял Барри только через два года; сперва он должен был пройти общую техническую подготовку. Тем не менее он уже сейчас пытался нацелить себя на будущую специальность… Для этого в студенческой среде были свои негласные хитрости; например, на психологических тестах он интерпретировал предложенные ему ассоциативные фигуры как метеоры, бегущие облака, птиц, самолеты и потому, даже не зная результатов, мог быть уверен, что у него отметят интерес к аэронавтике и воздушным сообщениям. Однако интерес к полетам возник у Барри не только под влиянием Гаса, он коренился глубже. Возможно, определенную роль здесь сыграло и то время, когда он начал выходить из-под родительской опеки, когда впервые почувствовал себя свободным от оков повседневности и грохочущие на взлете ракеты, которые на его глазах поднимались с космодрома и исчезали в ночном небе, казались ему символами далекой обетованной свободы. Самолеты, ракеты-это были средства, позволявшие как бы одним-единственным усилием, одним скачком одолеть все препятствия и барьеры и достигнуть какого-то совершенно иного мира, хотя никто и не знал точно, в чем заключается его непохожесть. В технический колледж попадали только те, кто на экзаменах и тестах показал способности выше среднего уровня. Но и спрос с них был тоже большой. Особенно первое время, когда Барри еще только приноравливался к новому образу жизни, к новым задачам, потребовало от него максимум внимания и сосредоточенности, и он с удовлетворением заметил, что ему вполне по силам добиться ожидаемых результатов. Если школа была гигантской лабораторией, то колледж был фабрикой. К услугам студентов были все мыслимые вспомогательные средства компьютеризованного обучения: терминалы, клавиатуры, микрофоны и видеокамеры; экраны, проекционные стенки, быстропечатающие устройства и динамики; диалоговые системы для вербального, аудитивного, графического, символьного ввода и вывода. В основе всего этого лежала сложная система компьютеров, контролировавших каждый этап обучения еще более скрупулезно, чем в школе. Столь же детальными были и указания, которые давались студентам, и, чтобы не снижать быстроту реакции и продуктивность, необходимы были упорство и умение как следует сосредоточиться. Работали они поодиночке и в группах, на обучающих машинах и по принципу состязательности. От них требовали самостоятельного мышления, понимания методики, активного участия в дидактическом опробовании и проверке итогов, подтверждения промежуточных успехов и-важный аспект современной методики-высокого показателя в самооценке, выражающегося в высоком коэффициенте корреляции между ожидаемым и фактическим результатом. Постановка учебных задач, самостоятельный отбор фундаментальных знаний, выбор определений и предпосылок, промежуточные цели, выбор методики, образец, схема, моделирование, порядок и организация, дифференциация учебных единиц, передача информации, максимизация, первая тест-фаза, подтверждение, вторая тест-фаза, пересмотр, контроль результатов, успешное завершение…

Барри недоумевал, что приходится изучать массу вещей, совершенно не связанных с техникой: специфику человеческих реакций, передачу информации, учение о мотивации, социальное поведение, ценностные системы, психологическое руководство и контроль. Лишь мало-помалу он уразумел, что техника не обособленное явление, она обретает смысл и цель только во взаимодействии с людьми, и гораздо важнее знать не физическое устройство вспомогательных технических средств, а то, как человек пользуется этими приборами. С некоторым удивлением он обнаружил, что по поводу обязательных для индивида ценностей-счастья, свободы, здоровья и т. д. — все фактически решено, подписано и обжалованию не подлежит. Такая опека-да еще без ведома подопечных-изрядно раздосадовала Барри, но в конце концов, наблюдая за собой, он вынужден был признать, что на уровне стремлений и целевых установок между ним и другими ребятами почти никаких различий не было, а что касается оптимального пути к той или иной цели, элемент неопределенности все-таки существовал.