Стеклянный цветок (сборник)
Шрифт:
— И вот это, — закончила я. Третья фотография запечатлела слетка гверна, мрачное, злобное на вид создание с ярко-фиолетовыми надглазьями и гигантскими перепончатыми крыльями. Кожистые перепонки радужно лоснились. Этот — для Ризен Джей, которая решила попробовать чужого тела. Если сможет его выиграть.
— Прекрасный выбор, Мудрая, — одобрил Раннар. Он всегда одобряет. Он прилетел на Кроандхенни изуродованным: его застигли в постели с дочерью нанимателя и подвергли ритуальному обезображиванию. Ему было нечем заплатить за Игру, но два игрока уже почти год ждали третьего, и один из них умирал от мантракса, так что, когда Ранкар предложил мне десять лет верной службы в счет недостающей суммы, я согласилась.
Иногда я жалею об этом. Я чувствую на себе
Мой замок возведен из обсидиана. К северу отсюда — далеко на севере, на дымных полярных пустошах, где на лиловом небе полыхает вечное зарево, — на земле лежит, как простые камни, черное вулканическое стекло. Тысячам кроандхеннийских рудокопов понадобилось десять лет, чтобы найти нужное количество камня и притащить его в эти болота через сотни безжизненных километров. Сотням ремесленников понадобилось еще шесть лет, чтобы напилить и отполировать его, а затем сложить темную сверкающую мозаику, ставшую моим домом. Я считаю, что их труды не пропали даром.
Мой замок стоит на шести грубо отесанных колоннах, высоко над смрадом и сыростью кроандхеннийских топей, мерцающих разноцветными болотными огнями, и призраки огней бродят в черном стекле. Мой замок сияет. Он суров, страшен и прекрасен, он высится над окружающими трущобами. Там, в плавучих камышовых хижинах, в домишках из гнилых ветвей, в конурах на шатких деревянных опорах ютятся проигравшие, и отверженные, и обездоленные. Обсидиан мне по душе, я вижу в нем символ этого дома боли и возрождения. Жизнь зарождается в огне страсти, как обсидиан в вулканическом огне. Чистая истина света иногда прорывается сквозь его черноту, красота смутно просвечивает сквозь тьму, и, как сама жизнь, он страшно хрупок и края его могут быть чрезвычайно острыми.
Внутри моего замка — бесчисленные комнаты. Некоторые обшиты местным благоуханным деревом, обиты шкурами и устланы пушистыми коврами, некоторые оставлены голыми и черными — церемониальные залы, где темные отражения проникают сквозь стеклянные стены, а шаги звенят по стеклянному полу. В самом центре замка стоит обсидиановая башня с куполом, закованная в сталь. Под куполом находится одна-единственная зала.
Я приказала построить замок вместо старого и обшарпанного здания, перенести Нечто в залу башни.
Именно тут проходит состязание.
Мои апартаменты расположены у основания башни. Этот выбор тоже не случаен: никто не может родиться заново, минуя меня.
Когда Альта-к-Нар, моя апостол-ученый, пришла ко мне со своим докладом, я завтракала в постели плодами сливочного дерева, сырой рыбой и крепким черным кофе, а подле меня лениво и нахально растянулся Хар Дориан.
Она стояла в ногах моего ложа, согбенная болезнями, с вечной гримасой отвращения на длинном лице, под кожей вздувшиеся черви-вены, и непривычно тихим голосом бубнила о том, что откопала в прошлом Клерономаса.
— Его полное имя Иоахим Шарль Клерономас. Он родился на Новой Александрии, колонии первого поколения всего в семидесяти световых годах от Старой Земли. Сведения о его рождении, детстве и отрочестве отрывочны и противоречивы. В наиболее распространенных легендах говорится, что его мать была офицером боевого корабля 13-го Флота, которым командовал Стивен Кобальт Нордстар. Клерономас встречался с нею всего дважды. Его выносила приемная мать и вырастил отец, младший ученый библиотеки на Новой Александрии. На мой взгляд, это слишком исчерпывающе объясняет, почему в Клерономасе объединились традиции воинов и ученых, а потому достоверность истории весьма сомнительна.
Более достоверны сведения о более позднем периоде. В юном возрасте он пошел в армию, успел в последние дни Тысячелетней войны. Сначала служил на 17-м Флоте системотехником на рейдере класса «пронзительный», отличился в космическом бою у Эльдорадо и Артурия и в рейде на Хранг Друун, после чего был произведен в кадеты и
Приграничный Авалон испытал упадок на себе, когда Раджин Тобер, командовавший 17-м Флотом, отказался подчиняться гражданским властям и увел свои корабли глубоко в Вуаль Грешницы, чтобы основать собственную империю. Единственными военными кораблями в том секторе остались развалюхи 5-го Флота, в последний раз принимавшие бой чуть ли не семь столетий тому назад, когда Авалон был отдаленным театром военных действии против хрангов. Около десяти кораблей основного класса и тридцать с небольшим вспомогательного оставались на орбите Авалона, однако большинство из них нуждалось в капитальном ремонте и все функционально устарели. Но они были единственной защитой планеты, и посему Авалон решил их восстановить и переоборудовать. В поисках экипажей для этих музейных экспонатов авалонцы вспомнили о криогенных хранилищах, и началось размораживание всех ветеранов, включая Иоахима Клерономаса. Он получил обширные повреждения, но Авалону было не до жира. Клерономас стал скорее машиной, чем человеком. Киборгом.
Подавшись вперед, я прервала повествование Альмы:
— Есть ли его изображения того периода?
— Да. И до операции, и после. Он был рослым мужчиной с иссиня-черной кожей, тяжелым выпуклым подбородком, серыми глазами. Волосы длинные, натуральный блондин. Подбородок и нижнюю часть лица заменили металлическим протезом, не осталось ни рта, ни носа. Питался он внутривенно. Изувеченный глаз заменили кристаллодатчиком с диапазоном принимаемого излучения от инфракрасного до ультрафиолетового. Правая рука и вся правая часть грудной клетки были киберизованы; использовалась нержавейка и пластмасса с дюралевым каркасом. Треть внутренних органов тоже стала искусственной. И конечно, в него встроили компьютер. С самого начала Клерономас отказался от косметических штучек и выглядел таким, каким был на самом деле.
Я усмехнулась.
— Но более мясистым, чем наш новый гость?
— Верно, — ответила моя апостол-ученый. — Продолжение его истории известно лучше. Среди разбуженных оказалось мало офицеров. Клерономасу дали под командование корабль, небольшой курьер. Так он прослужил десять лет, одновременно занимаясь историей и антропологией, которыми страстно увлекся. Клерономас поднимался все выше и выше по служебной лестнице, а тем временем Авалон, ожидая подкрепления, которое так и не прибыло, строил все больше собственных кораблей.